Сибирская Венгерка. Дорога в никуда
Посёлок Венгерка Тайшетского района мало отличается от тысяч российских деревень. Старые покосившиеся дома, безработица и повальное пьянство, полнейшая бесперспективность – как для каждого отдельно взятого жителя, так и для населённого пункта в целом.
Сегодня в Венгерке тревожно: люди с волнением ждут весенней распутицы. Она традиционно приносит им массу проблем. В первую очередь они связаны с тем, что население на месяц-полтора оказывается отрезанным от большой земли, от райцентра, до которого всего-то около сотни километров. Разбитые дороги, в которых не то что УАЗики, а даже КамАЗы вязнут по самую шею, оставляют людей без продовольствия, без возможности добраться до районной больницы… Поэтому уже сейчас жители Венгерки запасаются продуктами, лекарствами и табаком.
Автобус сюда не ходит давно. Невыгодно. Даже зимой, когда в посёлок ведёт гладкая дорога. До города люди добираются на перекладных или поездом. Благо, станция рядом. Называется Саранчет. Это уже Красноярская железная дорога, Абаканская ветка. Через несколько минут после отправления из Венгерки в противоположную от Тайшета сторону пора переводить стрелки на час назад.
Электрички сюда тоже не ходят. Но есть поезд – Красноярск-Северобайкальск. Время в пути – полтора часа. Билеты – по местным меркам – дорогие. Но вот беда: уже в самое ближайшее время он сменит маршрут и станет двигаться по Транссибу. А жителям Венгерки останется только поезд Абакан-Тайшет. Который ходит трижды в неделю. Поэтому, если кому-то сильно приспичит на полчасика съездить в райцентр, нужно заранее готовиться к тому, чтобы провести там два, а то и три дня.
Местные с этими мытарствами мириться не хотят ни в какую. И если старики покорно доживают здесь свой век, то молодёжь рвёт из деревни когти куда подальше. Недавно несколько парней пришли из армии, поболтались-послонялись да уехали на станцию Саянская. Устроились рабочими на железную дорогу, и живут в своё удовольствие. Нет парней – и девчатам в деревне делать тоже нечего. Разъезжаются кто куда. Пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать количество молодых семей, проживающих сейчас в Венгерке.
Бегут из деревни. Даже те, у кого всё ровно и стабильно. Недавно из местной школы уволилась учительница. В отличие от сотен односельчан, у неё была постоянная работа и надёжная зарплата. Однако при первой же возможности она переехала в Тайшет. Оставив опостылевшую, отдающую мертвечинкой стабильность.
В школе – новом, но уже разваливающемся здании, рассчитанном на 260 учащихся, осталось всего 97 детей и 20 педагогов. Директор учебного заведения Наталья Новикова объясняет столь малое количество школьников, с одной стороны, провалом в рождаемости, с другой, всё той же активной миграцией населения.
- Раньше мы ориентировали детей на то, чтобы они по окончании школы поступали в технологический институт, а потом возвращались домой уже подготовленными кадрами для работы в леспромхозе, - рассказывает Наталья Михайловна. – А сейчас всё изменилось, и мы убеждаем ребятишек в том, что они должны устраиваться в жизни уже вне родной деревни. Поэтому дети заканчивают школу и уезжают. Навсегда. Они предпочитают мыкаться по съёмным квартирам в Иркутске или в Красноярске, в том же Тайшете, но ни в какую не хотят возвращаться.
Что вполне объяснимо. Работы в Венгерке сегодня нет. Школа, детский сад, фельдшерско-акушерский пункт, почта, дом культуры, пять частных магазинов да хлебопекарня. Вот и вся инфраструктура. Все они в какой-то мере укомплектованы кадрами.
Однако, когда в школе образовывается вакансия, на неё находится сразу 4-5 претендентов.
В местном здравоохранении о таком счастье и не мечтают. Венгерский фельдшер не имеет высшего образования, и, следовательно, права на стационарное лечение. Говорят, что фельдшерский пункт сейчас на грани закрытия. А до местной скорой помощи и вовсе дозвониться невозможно. Люди говорят, что «скорая» ни разу никого в больницу не увезла. Так что, если вдруг аппендицит или тяжёлая травма, то лучше сразу на кладбище.
Свои проблемы и на почте. Здешние работники связи трудятся в развалюхе, где вот-вот на них рухнет потолок. Почтовики бьют во все колокола, но пока безрезультатно. А местная власть и в ус не дует.
Аналогичная проблема связана и с уже упоминавшейся школой. Её двухэтажное здание было сдано в эксплуатацию в 1998 году. И сразу же по одной из стен поползла трещина. В сейсмическом отношении Венгерке слегка не повезло: она расположилась промеж двух огней – Байкалом и Тывой, которых время от времени потряхивает. Отголоски доносятся и до посёлка. И трещина на стене продолжает разрастаться. По утверждению руководства учебного заведения, пребывание в школе реально угрожает безопасности детей. Письмами на этот счёт завалили все возможные инстанции, включая администрацию президента. В ответ – отписки. Отписки получили от всех, кроме Правительства Иркутской области, которое на тревожное письмо вовсе не соизволило отреагировать.
И правители деревенского пошиба в лице главы администрации Артемия Шутова снова отстранились от проблемы. У них своих дел по горло. Сугубо личных.
Аналогичный бардак - и в обеспечении школы теплом. В прошлом году местную котельную передали на баланс муниципалитета. Кочегары свою зарплату в последний раз видели в сентябре 2011 года. С тех пор их только авансируют – по три-четыре тысячи рублей в месяц. Как-то выживают. Договор об обеспечении учебного заведения тепловой энергией муниципалитет до сих пор, вот уже больше полугода, подготовить не может. Вероятно, руки не доходят.
Как, впрочем, и до стимулирования молодёжи к тому, чтобы возвращались на малую родину, чтобы создавали здесь семьи, чтобы учили и лечили. Возникает ощущение, что глава администрации Венгерки целенаправленно сводит всё к тому, чтобы народ не тянулся в родные места, а наоборот разбегался.
Не доходят у него руки и до стариков, многие из которых всю жизнь проработали в леспромхозе, а сегодня не имеют даже палки дров. Некому поправить забор, отремонтировать калитку. Заботы о старшем поколении не видно в упор. Бросили отцов на произвол судьбы.
Одному из старейших жителей села недавно привезли горбыль. Взяли с него тысячу рублей. Тот пытался сам починить забор, да не получилось – сплошь огромные сучки. Дед потом долго матерился: «Да я готов ещё тысячу отдать, лишь бы забрали у меня этот хлам!»
Дом культуры – тоже в аварийном состоянии. Время от времени ключи от клуба вручают здешней молодёжи. В непогоду пить пиво на улице некомфортно, а клуб всё равно пустует. Но пиво – это в лучшем случае, когда деньги водятся. Бывает это редко, поэтому чаще глотают суррогат, которым торгуют «через дом». От безделья глотают, от отсутствия перспектив.
Недавно в Венгерке произошёл шокирующий случай – застрелился совсем молодой парнишка. Бился и бодался с житейскими коллизиями до конца, но не выдержал натиска проблем…
Из более чем восьмисот оставшихся жителей деревни подавляющее большинство прозябают без дела и денег. Лишь немногие – человек 35 – работают на железной дороге. Кто-то банально спивается, другие работают у частных лесозаготовителей. И тоже спиваются. Градообразующее предприятие – леспромхоз, в котором раньше трудилось больше 200 человек, в прошлом году закрыли.
Самые шустрые, их единицы, купили кой-какую технику, выписали деляны, сейчас пилят лес. Его продают или местному депутату Михаилу Ковалёву (по 450 рублей за куб), или старушкам – дровами.
Депутат Ковалёв – это живая легенда местного масштаба. Он уже лет пятнадцать занимается единственно возможным в Венгерке прибыльным делом – лесозаготовками. Пилит сам или скупает по дешёвке у местных деятелей. Поэтому Венгерку окружают стремительно лысеющие горы.
Жители деревни рассказывают, что законодатель добрался уже и до водоохранной зоны – живописнейших мест на берегу Туманшета, которые только по большому недоразумению до сих пор не переквалифицировали в заповедник. В этом, по утверждению сельских знатоков, депутату активно потворствует глава администрации. У последнего, впрочем, на территории личной фазенды отчего-то наблюдается лесозаготовительная техника. Может, просто на хранение кто-то поставил?
Депутату Ковалёву закон не писан. Весной, в разгар распутицы, из-под пера главы района традиционно выходит постановление, запрещающее движение большегрузного транспорта по просёлочным дорогам. В Венгерке этот закон распространяется на всех, кроме Ковалёва. Депутата с главой администрации связывают дружеские и деловые отношения. Ковалёв снабжает дровами деревенскую котельную, за что имеет вполне конкретные преференции. Техника Ковалёва не простаивает. Принадлежащим ему 40-тонным гружёным махинам позволено добивать и без того непролазные дороги. А потом КамАЗы и вязнут.
- Складывается впечатление, что такие деревни никому не нужны, а людей и за людей-то не держат, - говорят местные жители. - Вспоминают о нас только под выборы. Проводят встречи, раздают всевозможные обещания, а сразу после выборов обо всём забывают. И уже ни до кого со своими бедами не достучаться.
На часах было чуть за полдень. Путь из Венгерки лежал по заснеженной таёжной дороге. На одном из поворотов в метровом сугробе крепко сидел джип.
- Давай остановимся, всё ж на улице минус 15, - говорю водителю.
- Давай. Заодно с главой администрации познакомишься.
За рулём увязшей в сугробе «Тойоты» сидел, как показалось, не совсем трезвый мужчина. Его сын в это время разматывал лебёдку со словами:
- Да о повороте забыл…
А мы поехали дальше. «Тойота» отчаянно буксовала в сугробе. Буксовала и Венгерка. Не повезло им с рулевым.