Сергей Мутовин. Каким я его помню

Широкая дверь в наш редакционный кабинет резко открылась. В проёме – здоровый усатый дядька.

Без лишних приветствий и шарканий приступил к делу. Хотя ему и чужды были эти сантименты – явно не из местных.

- Ты Лаховский?

- Ага, я.

- Чем батя занимается?

Собеседник всё ещё был анонимом, но постановка вопроса понравилась.

- Корову за сиськи дёргает, - честно отвечаю.

- В смысле?!

- Ну дак в самом прямом.

- Да? Он же в милиции работал, - смутился собеседник.

- В отставке уж как года три. Теперь корова и поросята…

Это был Мутовин. Генеральный директор Дорожной службы Иркутской области. И друг детства моего отца. Дед гонял его за крупное хулиганство. Не скажу точно – то ли настоящей палкой, то ли просто ружьём. Деда давно уж нет. Теперь нет и Мутовина. Здесь с сожалением приходится осознавать, что уходит батино поколение.

Тот первый диалог с Мутовиным случился летом 2004 года. Про дорожную службу раньше слышал, но особо в её деятельность не вникал: лоботрясы да лоботрясы, мало ль таких? Да и о какой службе дорожной могла идти речь, коли дорог этих категорически нету? Езда на авто по тайшетским улицам только на редкостных участках способна не губить нервную систему. А в основном начинаешь считать себя умственно неполноценным – потому что, бесконечно объезжая ямы, уже не находишь новых матерных слов.

Выяснилось, однако, что Мутовин этот за внутригородские дороги никак не отвечает, а в его компетенции – федеральные трассы, пролегающие по территории Иркутской области. И тут сразу вспомнилась легендарная дорога от Тайшета до Нижнеудинска. О ней, об её гиперужасающем качестве, не писал только тунеядец.

Странное дело, однако… Скоро после того самого приезда Мутовина на родину в Тайшет дела на городских дорогах стали поправляться. Километрами асфальтировали центральные и второстепенные улицы, устанавливали дорожные знаки, рисовали пешеходные переходы.

Просто так и котята не рождаются. И мухи не жужжат.

Выяснилось, что Сергей Мутовин вознамерился принять участие в октябрьских выборах депутатов Законодательного собрания Иркутской области. Оставалось только тихо взрыднуть: у нас и своих грамотеев-лиходеев девать некуда, а ещё и этот – из самого Иркутска притащился аж! Мандата ему захотелось, а сам в родной город заглядывает ну исключительно по крайне серьёзной нужде.

Широкая дверь в кабинет опять открылась, и на пороге возникли уже двое мужиков. Не усатых. И та же история:

- Ты Лаховский?

- Так точно!

- Мы к тебе.

Про батю не спрашивали.

Это были политтехнологи. Один из Питера. 40-летний Женя. Вроде как журналист. Но сильно многопрофильный. До сих пор с ним поддерживаем связь через одну из соцсетей. Обмениваемся десятком сообщений в год. Женя любит поздравлять меня с Днём рождения. Но почему-то исключительно в апреле, хотя родился я в августе.

Второй – Макс – из Ярославля. Он юрист.

Таких увидишь в любом провинциальном городе и даже спьяну определишь, что туристы. Мужики упали в стулья, потом один из них срочно запросил Интернету.

Они вели в Тайшете самый свободный образ жизни. Питались исключительно в полу-ресторане, владелица которого сейчас совершенно незаконно возводит в Тайшете трёхэтажное полу-ресторанно-офисное здание. Жили на какой-то съёмной квартире и при этом совсем по-шуфутинскому уверяли, что им «нравятся все женщины на свете». Но придерживались КзОТа и на дам старше 55 внимания не обращали.

Они приехали за месяц до того, как на землю тайшетскую «на постоянку» нагрянул сам кандидат в депутаты областного парламента Сергей Прокопьевич Мутовин. Пётр Москаленко, тогдашний депутат, и Анатолий Зелезинский, тогдашний мэр Тайшетского района и друг Москаленки, особо не извращались и каких-то козней Мутовину не строили. Были уверены в том, что победит админресурс.

И я был уверен в этом. И в победу на выборах Мутовина не верилось до самого послевыборного утра.

Но на Мутовина поставил. Не только из корпоративных соображений, но и из чистого паскудства – с мэром Зелезинским (ныне покойным) к тому времени мы были уже несколько лет в ссоре.

Зелезинский однажды хотел сказать: «Андрей Евгеньевич, окажите любезность, покиньте мой кабинет, потому как я не испытываю желания отвечать на ваши вопросы».

А сам нечаянно сказал: «Выйди нах… из моего кабинета, пока по е..лу не получил».

Ну вырвалось. Бывает. Все мы люди.

Избирательная кампания Мутовина в Тайшете каким-то изяществом не отличалась. Серо-серая, унылая, как та самая осень 2004-го, никчёмная. От технологов мы ждали чудес.

Мы – это я и Даша Гавриленко, молодая, свежеиспечённая сотрудница нашей газеты. Только позднее выяснилось, что она ещё и племянница Сергея Мутовина. Этого факта девочка страшно стеснялась. Краснела натурально.

Чудес от прикативших политтехнологов как-то и не дождались. Самая обычная агитационная бумага, какие-то видеоролики, банальные встречи с избирателями. Ничего сверхнеобычного, но отчего-то все из нового окружения нового Мутовина в его победе были уверены.

Подробно об избирательной кампании и сам фигурант вряд ли смог бы написать. Скучно. Обыденно.

В субботу из обыкновения работать семь дней в неделю я, будучи замглавредактора местной газеты, приехал на работу и стал готовить материалы к следующему номеру. Вторая полоса целиком и полностью усматривалась под скверный текст о том, как мерзко у нас прошли выборы.

Диктовал то ли дьявол, то ли сам Бог. Но за пару часов удалось сделать полновесный аналитический материал об итогах выборов. Выборов, которые пройдут только завтра. В статье был представлен самый подробный расклад: почему тот кандидат занял последнее пятое место, а этот – четвёртое, и так далее… Ближе к завершению статьи удивился: по этим раскладам выходило, что выборы выиграл (выиграет, стало быть) Мутовин.

Воскресный день, выборный, провёл на избирательном участке в качестве члена комиссии, а утром в понедельник уже ничему не удивлялся: в подготовленный в субботу текст оставалось только вставить цифры. Только цифры.

Мутовин в это утро выглядел плохо. Вы, если участвовали в выборах в качестве кандидата, поймёте. Победитель выборов спал на полном ходу, но ни в интервью, ни в фотографии не отказал.

А потом… Визиты депутата Мутовина на Тайшетскую и Чунскую землю были явлением регулярным. Не реже раза в месяц он не только появлялся, но и обязательно проводил пресс-конференции. Отвечал на самые скверные вопросы, что-то себе записывал.

Перед одной из таких пресс-конференций говорю:

- Сергей Прокопьич, а вы в курсе, что Тишанин хочет Параничева на первого зама поставить?

- Нет, но должность первого зама согласовывается с Заксобранием, а мы его точно не утвердим.

Утвердили. Но не с первого захода.

Потом Мутовин был заместителем председателя Законодательного собрания, руководителем фракции «Единой России». О последней должности он в кулуарах говорил: «Ну нах.. мне нужен этот геморрой?!»

Мутовина ушли. Его Тишанин ушёл. Сам ныне под следствием.

А Макс Зимин из журнала «Кто есть кто в Иркутске» однажды сказал за рюмкой самогонки: «Мутовин – политик одного сезона, даже не одного поколения! После окончания работы действующего созыва зыксобра мы о нём как о политике больше никогда не услышим».

И тот же Макс позднее в одной из своих статей назвал Мутовина «первым ритуальным жертвоприношением губернатора Тишанина».

Но всё это уже совсем отдельная история.

Покойтесь с миром, Сергей Прокопьевич…