Путин срывает джекпот
Президент разрешил чиновникам продолжать увлекательный спор о судьбе пенсионной системы в России до тех пор, пока он не освоит два триллиона рублей из накопительной части пенсий. После чего предмет спора исчезнет сам собой.
Спор о пенсиях затеялся с весны, когда Владимир Путин приказал принести ему план реформы пенсионной системы. Дискуссия получилась такой жаркой не потому, конечно, что все ее участники ночами спать не могли в тревоге за то, как не обречь десятки миллионов сегодняшних молодых наемных работников на убогую старость лет через двадцать-тридцать. Все прозаичнее. Вопреки серой реальности, в накопительной части накопился к весне триллион рублей, к лету – уже полтора, а теперь и вовсе два триллиона дензнаков. Это как клад на острове сокровищ. Важно первым до него добраться и откопать сундуки.
Участники объявленного Путиным забега за триллионами недавно сами фактически признали, что именно деньги, право ими обладать и есть их главная цель, а не какие-то макроэкономические или этические иллюзии.
Сумели же они довольно быстро согласовать все спорные вопросы и только в одном оказались непреклонны – как раз в вопросе про чудом скопленные и не разворованные до сих пор триллионы. Здесь компромиссы невозможны, пусть даже президент Путин грозит расстрелом.
Министр труда и социальной защиты Максим Топилин требовал триллионы себе, чтобы заткнуть ими хоть частично дыру в Пенсионном фонде и оттянуть года на три неизбежный крах распределительной пенсионной системы.
Министр финансов Антон Силуанов убеждал, что деньги надо отдать под его управление: он знает, куда их спрятать так, чтобы их никто больше никогда не увидел.
Министр экономики Андрей Белоусов настаивал, что триллионы надо пустить на реализацию очередных национальных и других проектов – особенно на развитие новых госкорпораций, которые его министерство производит буквально конвейерным методом.
Уже летом было совершенно ясно, что о праве на освоение триллионов участники этой, так сказать, макроэкономической дискуссии ни за что не договорятся. Да они и сами, похоже, ждали, что Путин сделает выбор и решит, кому дать денег. Это было бы не признанием проигрыша, а трезвым принятием неизбежности, и кошмар бы закончился.
Но президент как-то почти садистки не спешил. Напротив, упрямо повторял, что к 1 октября ждет план реформы, невозмутимо глядя в злобно сужающиеся зрачки компетентных чиновников.
Делать нечего. По умолчанию все стороны спорного треугольника (Минтруд, Минфин, Минэкономразвития) согласились, что подставиться должен Топилин, коль сам вызвался. Его план, не одобренный другими ведомствами, и рассмотрел спешно кабмин в прошлую субботу, а в понедельник (как и приказывал Путин, 1 октября) этот план лег на его стол.
Нет видеозаписи, но легко представить, как президент в понедельник утром ухмыльнулся, глядя на доставленный пакет. В последние недели кому-то стало казаться, что он теряет поводья, что его вынуждают терпеть едва ли не обструкцию и саботаж его же служителей. Что ж, исполнили, голубчики, как сказал. С такими, может быть, мыслями Путин и делает неожиданный и бюрократически красивый ход: он не подписывает план Топилина с визой Медведева, а отправляет его на доработку. И куда – в еще и не сформированное «открытое правительство», структуру загадочную, с малопонятными полномочиями и целями. Официально говорится, что обсуждение реформы (так принято называть раздел денег) продлевается до Нового года: мол, еще надо поработать над важной проблемой. Но тут же Антон Силуанов уточняет, что дело может затянуться. И это очень похоже на правду. Потому что, в общем, дело сделано.
Конечно, теперь предстоит серьезная работа над деталями – выработкой финансового механизма перевода сбережений завтрашних пенсионеров на решение задач сегодняшних руководителей. Потом этот механизм надо испытать и запустить.
Чтобы никто не путался под ногами во время важной работы, лишних чиновников, а вместе с ними всех ученых, экспертов и прочих нищих аналитиков отправили спорить дальше: любят же они это, вот пусть и упражняются. Население тоже охотно участвует в дебатах на темы, отвлеченные от главного вопроса – про освоение триллионов.
В любой момент можно оживить дискуссию, заговорив про повышение пенсионного возраста, к примеру. Тогда в нее мгновенно будут вовлечены миллионы самых политически активных граждан – кому за 60, хотя к ним этот вопрос не имеет ни малейшего отношения. И наоборот, люди моложе 30 готовы обсуждать все что угодно, только не свои кровные деньги и не планы по определению времени отправки их на покой.
В понедельник, 1 октября, точно в названную еще ранней весной дату, Путин решил две задачи. Во-первых, опять сбросил с себя обязанность принимать окончательное решение, а значит, застраховался от шквала критики, которую гарантирует любой выбор. Но главное – сохранил монопольный доступ к триллионам, манящим многих смышленых чиновников.
Разгоряченный, наверное, удачной комбинацией, президент даже объявил, как он будет осваивать триллионы, пока министры грызутся за них по его разрешению.
«Нам надо преодолеть дефицит длинных денег... Наша финансовая система пока не готова предложить такие инвестиционные ресурсы в том объеме, в каком это необходимо для развития экономики, – цитирует Reuters слова Путина на инвестфоруме «Россия зовет». – Один из источников всем хорошо известен – это накопительная часть пенсий… Деньги там накоплены немалые, в этом году будет там около 2 триллионов рублей; и нам уже и прежний министр финансов обещал, и действующий, что мы хотя бы часть этих средств будем направлять на развитие инфраструктуры путем выпуска инфраструктурных облигаций под эти накопленные средства. Надеюсь, что до конца этого года будут сделаны конкретные предложения».
Два триллиона – хороший приз. Надо отдать должное, президент выигрывает вчистую. Туманные разговоры про какие-то инфраструктурные проекты способны увлечь многих членов общества, от конюхов до профессуры. Кто же будет против того, что дороги и колодцы нужны, а Волга впадает в Каспийское море.
Затеется новая гонка доморощенных элит – теперь за право получить частичку клада для освоения (арбитром-демиургом традиционно выступает президент). В ближайшие дни по городам и весям начнут опытные хозяйственники составлять свои обоснования на право получить хоть толику пенсионных денег клада. При этом в регионах, наверное, непременно станут добавлять в свои челобитные про крайне назревшую необходимость выделения денег на строительство неких кластеров: это сейчас очень модно в провинции. Массово будут рисоваться самые грандиозные планы. И народ сможет предаваться мечтам о подборе крошек, которые будут падать из развешанных по общефедеральному плану кормушек.
Но главное же будет, конечно, не в том, чтобы оказались эффективными загадочные инфраструктурные вложения изъятых пенсионных денег. Главное – все будут знать, чьи натруженные ладони насыпают корм, на кого надо молиться…
Тем временем спор о путях модернизации российской пенсионной системы будет, видимо, идти своим ходом, с «круглыми столами», заседаниями, яркими выступлениями в СМИ. И вряд ли кто вспомнит, что когда-то замышлялась накопительная часть с условием, что власти безусловно гарантируют ее охрану от растаскивания даже на строительство небоскребов в нужных для обеспечения национальной обороны местах. Мало того что власти застрахуют накопления от инфляции и девальвации в международных страховых пулах. Вряд ли кто спросит, почему бы, скажем, не поговорить с государственными корпорациями, которые еще получают прибыль, на предмет допуска денег пенсионных фондов? Не спросят, проехали. Много было мечтаний, мало дел. Надо сказать, что это тоже уникальное достижение – умудриться так распорядиться миллиардами и триллионами самых длинных рублей, чтобы не позволить им приносить прибыль. А потом под этим предлогом все конфисковать на строительство чего-то где-то кому-то зачем-то.
Пенсионная реформа, про которую говорили и мечтали с середины девяностых, свелась к дележу 2 триллионов. Выигрывает эту партию опять Владимир Путин. Проигрывают не пенсионеры, а молодые и неплохо зарабатывающие люди.
Но все, кажется, довольны.