Конфетный скандал. Интервью с очевидцем

Бабр встретился с Еленой Потаповой - женщиной, которая не побоялась назвать вещи своими именами и открыто обвинить министерство социального развития в том, что в детских подарках оказались старые, испорченные и червивые конфеты.

Бабр: - Елена, как к вам попал подарок?

Елена: - Я приёмная мама двоих детей: Красавиной Даши трёх лет и Красавина Никиты пяти лет. Каждый год Управление социальной защиты населения, которое находится на улице Карла Маркса, выдаёт моим детям бесплатные сладкие подарки на Новый год. В этом году я получила подарки по указанному адресу в конце декабря 2016 года (точную дату не помню).

И после Нового года я обнаружила в конфетах "Коровка" белых червей длиной больше сантиметра и их личинки. Я сделала фото и видео червей, положила их в пакет. Обратившись по телефону в Общероссийский Народный Фронт (ОНФ) по этому поводу, мне там ответили, что это неправда, что женщины, которые звонили раньше про червей в конфетах, набрали в магазинах для рыбаков червяков, набросали их в коробки с подарками, чтобы очернить честь губернатора.

Бабр: - И что вы сделали дальше?

Елена: - В соцзащите я задала вопрос о том, есть ли у них сертификаты на конфеты (5% конфетной продукции кондитерской должно быть осмотрено, разломлены конфетки, и всё должно было быть перед выдачей детям и другим незащищённым слоям населения осмотрено). Никаких документов соцзащита не предоставила. Как мне сказала сотрудница соцзащиты Оксана Белых, начальник межрайонной опеки и попечительства, были какие-то якобы проверки (как мне сообщили по телефону), но никаких документальных подтверждений я этому не увидела, и никто мне ничего так и не сказал — есть какой-то сертификат на эти конфеты, или нет, есть акты приёма качества по этим продуктам или нет, документации согласно санитарных норм и правил, которые являются государственным стандартом и должны были быть исполнены.

Я позвонила в органы опеки специалисту Усольцевой, и там взяли мой телефон и мне сказали, что никто, кроме человека, который мне сейчас перезвонит, расследованием этого дела не будет заниматься.

Через одну минуту мне перезвонила женщина, по сотовому, которая представилась индивидуальным предпринимателем Степановой.

Она хотела приехать ко мне домой, убедиться, как она мне сказала, что подарок не подложный. Почему-то это частное лицо захотело расследовать этот случай. Я ей сказала, что опека если приедет — пожалуйста, там соцзащита — пожалуйста, прокуратура и другие уполномоченные на то люди — пожалуйста, а вам, девушка, я отказываю в посещении, потому что — кто вы такая? Никто вы такая.

На что Степанова начала мне слать СМС с просьбами "принять меня сегодня" и т. д. Я заблокировалась. И она прислала мне в одной из СМСочек электронный адрес, где была ссылка на фирму "Прок-Сервис", которая имеет в штате более 500 человек, является одним из главнейших поставщиков именно этих конфет "Коровка", в которых мы с детьми обнаружили червяков.

Я захожу на сайт "Прок-Сервис", смотрю — каталог конфетной продукции почищен, ничего из этих конфет нет, чтобы посмотреть дальше, проследить. Я пострадавшая, и коль уж я начальник сектора охраны труда, я привыкла расследовать несчастные случаи на производстве, и я, как всегда, начала сразу расследовать.

Бабр: - Куда вы еще обращались?

Елена: - Мои материалы в Следственном комитете никто не захотел принять. В комитет я не доехала, дети болеют, по телефону обо всём сообщила, просила - "приезжайте ко мне домой". Секретарь сказала — конечно, кто-то приедет. Я оставила свой телефон, но мне три... нет, уже четыре дня никто так и не звонит. Я звонила каждый день, после чего мне сказали: "женщина, ну что вы так настойчиво звоните, что вам нужно? Не лезьте вы в эти дела, и без вас расследованием занимаются".

Я позвонила опять на телефон начальника межрайонной опеки, Оксане Белых, она стала мне говорить, что она занята, ей некогда, и я уже потом ей задала вопрос: а что, собственно говоря, происходит? Я действую исключительно в целях сохранения жизни и здоровья своих детей, был случай явно непригодной в пищу продукции, я записала материалы, но я предоставляю информацию — а меня гонят с этой информацией, вроде как "не нужны вы нам с этой вашей информацией, идите-ка вы домой!"

Я разозлилась, и написала на сайт Президента Российской Федерации. Написала в "Человек и закон". Как меня научили за десять лет на железной дороге работать — так я и работаю. Вот и пришло мне письмо — спасибо, что хоть президент официально поручил разобраться с этим делом. И областной прокуратуре отписал разобраться с этим делом, и я с нетерпением жду прокурора для разбирательства с этим делом, готова дать информацию.

Бабр: - В подарке были червивые конфеты "Коровка". А остальные конфеты в каком состоянии?

Елена: - Вот посмотрите, были конфеты — вроде хорошие конфеты, хорошей фирмы, "Красный Октябрь", но — видите? - либо условия хранения были не те, либо это явная и откровенная просрочка. Я могу эту конфету отдать, у меня их ещё навалом. Были выданы два пакета. Один-то пакет я выбросила, более красивый, он и был у меня под ёлку. А второй — вот он, слава богу, что он у меня сохранился, вот такого вида. Это не дешёвые конфеты, в прошлом году нам давали не такие конфеты.

У меня эти червяки вон там, на балконе, замороженные валяются. Конфеты у меня там на морозе сохранённые. Я звонила, и я жду прокуратуру. Но никто же слушать не хочет! Вы сфотографируйте крупнее эту бумажку, чтобы было видно, какая это "Коровка". Потому что эта фирма — она поставляет и в "Слату", и в "Спар" - в большие магазины поставляет.

Дети всегда конфеты целиком ели, разворачивали — и в рот. А тут я перед обедом решила поделить конфетку. И вот что я обнаружила... И кокон рядом... Всё собрала — и никто меня слушать не хочет. Все считают, что я хочу в какие-то политические дебри залезть. Но я вообще аполитичный человек. Мне некогда в политику-то лезть. Я хочу сказать, что неправду говорят, что Левченко хотят навредить — вот материал "Охота на губернатора"... Ерунда какая-то! Кто этим занимается, зачем они это делают? Это те, которые ему поют хвалебные песни? Но я-то правду говорю, но они слушать не хотят! А они-то — неправду!

Бабр: - Елена, вы готовы отстаивать свою правду до конца?

Елена: - Я хочу, чтобы мой телефон (+7 902 172 54 17) давали тем, кто тоже так же пострадал, но почему-то молчит. Мы с ними скооперируемся. А то я как информационном вакууме. Никто не говорит, кто ещё пострадал, хотя знакомая говорит, что в школе у них были случаи. Мы объединимся, мы напишем все вместе, расскажем всё вместе. Ну они что смогли, то сообразили, пришли к губернатору, вот эти первые три женщины. Их выгнали. Конечно, они загрустили, пошли там домой, бросив этих червяков. Но мы же расскажем, донесём объективную информацию. До силовых структур, или уж там как...

Вы понимаете, мне эти подарки не нужны. Мы хорошо живём. Нам не нужен этот подарок. Пусть нам его не дают лучше, чем такое откровенное издевательство. Я на автобус из-за него больше истратила, чем стоит этот подарок, явная просрочка. Да не только просрочка, это явно непригодные в пищу конфеты.

Хуже всего, как следственный комитет отнёсся ко мне так же, как опёка. Просто не замечают. Я работала руководителем на железной дороге, я знаю, бывает: ну не хотят люди заниматься твоим делом. Ну если не хочешь ты работать, так возьми моё заявление и положи себе в стол. Скажи, что "разберёмся", и всё, да? По крайней мере, меня бы не оскорбили своим вот этим... как меня тут откровенно не хотят видеть. Вот я пишу, звоню, а мне - "извините, я на совещании". "Когда вам перезвонить?" - "Перезвоню". И никак не перезванивает, понимаете? Вот в Следственный комитет — звоню-звоню, звоню-звоню... Виктору Николаевичу этому, непосредственно... В комитет по расследованию особо важных дел... Исходящие, исходящие, и никто ничего мне не отвечает, хотя я сотовый телефон секретарю передала, и мне обещали, что перезвонят. А я как инженер по охране труда на железной дороге, привыкла работать до конца, и по судам, прокуратурам сама походила. И я делаю, как научили меня. За правду. А то, как со мной и моей информацией поступают — это уже просто оскорбление. И мне не дают информацию собирать — я хочу найти тех женщин, дело это теперь уже принципиальное.

На прощание Елена Анатольевна с нервной усмешкой спросила: - А как вы думаете, на Колыму меня теперь не сошлют? Я тут собираю характеристики откуда достану. С ЖД есть грамоты и благодарности. Тренер Никиты написал отзыв о нашей семье, у мальчика отличные данные. У участкового спросила — будет ли на моей стороне, говорит — да. А то ведь у меня есть, что терять, если что... Только по-другому я не могу, не так воспитана.

Никита и Даша половину своей жизни были социальными сиротами, и если бы три года назад не нашли приёмную маму — стали бы сейчас сиротами полными. Но им повезло — новая мама их уже и на море возила, и по секциям-кружкам на занятия водит, и здоровье очень сильно подправила, и очень-очень гордится их успехами. Ребятишки — на вид хрупкие и застенчивые — вполне могут дать сто очков вперёд многим и многим "родным" детям из вполне благополучных семей, и в физическом, и в интеллектуальном плане, хотя из детского дома вышли со стандартным диагнозом ЗИР — впрочем, иногда просто автоматически присваиваемым "на всякий случай" малышам из неблагополучных семей. А в скольких семьях из тех, где получали злополучные подарки, родители просто вручили детям красивые пакетики — а дети съели их вместе с личинками просто не глядя? Кто же теперь узнает...