За каждую строчку – десять лет расстрела. С участием сердца от Пришвина
За каждую строчку моего дневника – десять лет расстрела.
Михаил Пришвин
145 лет назад, 4 февраля (23 января) 1873 года, в родовом имении Хрущёво-Лёвшино Орловской губернии родился выдающийся русский писатель Михаил Михайлович Пришвин.
Пришвина, с лёгкой руки Константина Паустовского, принято называть «Певцом русской природы». Но Пришвин не только блестяще описывал свои впечатления от встреч с природой, он очень много размышлял и о смысле жизни, о предназначении человека в этом мире, о проблемах взаимоотношений мужчины и женщины, власти и религии, людей и природы.
Октябрьская революция разделила жизнь писателя практически пополам. 44 года он прожил в царской России, ещё 37 – в Российской Республике и СССР. Пришвин не был ни за революционеров, ни против них, он был за совесть. Поэтому ему пришлось посидеть в тюрьме и до революции, и при большевиках. В конце своей жизни он сказал: «Я жил, как писал, и писал, как жил».
Особенно ценны дневники писателя, которые он вёл с 1905 по 1954 год, и в которых подробно и честно описывал всё происходящее в стране. Публиковать их начали лишь после отмены цензуры в 1990 году. Записей набралось на 18 томов. Дневники Пришвина уже признаны самыми длинными дневниками в русской литературе.
В день рождения писателя мы традиционно вспоминаем яркие и интересные фразы не только из его произведений, но и из дневников.
Унизительных положений нет, если сам не унизишься.
Всем научились пользоваться люди, только не научились пользоваться свободой. Может быть, бороться с нуждой и крайней необходимостью гораздо легче, чем со свободой. В нужде люди закаляются и живут мечтой о свободе. Но вот приходит свобода, и люди не знают, что с ней делать.
В молодости мы очень богаты жизнью и охотно всем в долг раздаём свои богатства, но когда под старость пойдём долги собирать – никто не даёт. И это очень обидно. И вот почему так редко встречаются добрые: в старости видеть добро мешает обида.
А ведь так приятно, так хорошо на душе становится, когда в тебя крепко верят и ждут от тебя только хорошего. Особенно когда так в тебя верит беззащитное маленькое существо. Пусть хоть и птичка.
В Москве слово «дом», в смысле личного человеческого общения, заменилось словом «жилплощадь», то есть, как будто слово стало бездомным и живёт на площади.
Зло ходит всегда на костылях добродетели.
Несправедливо бранятся зверем. Хуже нет, когда скажут: «Вот настоящий зверь». А между тем у зверей этих хранится бездонный запас любви и нежности.
А вся беда людей состоит в том, что они привыкают ко всему и успокаиваются.
Раньше «государственный» в отношении ума чрезвычайно был сильным и, казалось, не было большего возвышения, если сказать «государственный ум». С тех пор как, однако, была объявлена перспектива о кухарке, управляющей государством, мало-помалу эпитет «государственный» потерял свое обаяние. Даже напротив.
Историю великорусского племени я содержу в себе лично как типичный и кровный его представитель, и самую главную особенность его чувствую в своей собственной жизни, на своём пути – это сжиматься до крайности в узких местах и валить валом по широкой дороге... И я, ненавидя всё это как интеллигент, в сокровенной глубине своей, тоже такой же точно, сокращаюсь с ругательством, а как получшеет, расширяюсь с песней и не помню зла.
Было у нас в России два великих обмана свободы: одна свобода крестьянская, кончилась свободой без земли, другая свобода, рабочая, свободой без образования.
Попробуйте так вдумчиво прочитать хотя бы за один день наши центральные газеты, и вы тогда, я уверен, вроде меня оденетесь в противогаз Пушкина.
Надо помнить на каждый день независимо от того, хорошо тебе или плохо, что люди нашей страны живут тяжело и выносят невыносимое.
Бойся думать без участия сердца.
Революция – это месть за мечту.
Назначение человека на земле – нарушить весь естественный порядок жизни и создать свой.
