Гражданское общество специального назначения
Реформа вертикали власти, затеянная пять лет назад президентом РФ В.В. Путиным, достигла своего апогея. По инициативе президента, с 13 сентября 2004 года в Госдуме ведется разработка федерального закона «Об общественной палате Российской Федерации», которая завершит формирование структуры государственной власти – с включением в нее представителей общественных (негосударственных и некоммерческих) организаций.
О том, как идет работа над этим судьбоносным документом, рассказал 28 января на встрече с иркутскими журналистами и общественниками председатель Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Государственной Думы Сергей Александрович Попов.
В своем выступлении и в интервью газете «Иркутские ведомости» депутат Попов объяснил: «никто не оспорил тот факт, что пока нет другого способа вовлечения широких кругов российской общественности в реализацию социальной политики». В данном случае следует читать: государство наконец-то придумало, на каких условиях, от кого и в каком объеме оно согласно услышать мнение общества. Никак иначе трактовать проект закона пока не получается.
Внесенный в Госдуму законопроект предусматривает, что в течение 30 дней со дня вступления закона в силу президент проведет консультации с общественными объединениями, объединениями некоммерческих организаций (НКО), академиями наук, творческими союзами. Как поступит президент, если представители одной и той же социальной группы или профессии объединены в несколько профсоюзов или организаций (как, например, писатели и журналисты, ветераны локальных войн и «зеленые») – одному Владимиру Владимировичу ведомо. По итогам этих консультаций он назовет имена 42 граждан, «имеющих особые заслуги перед государством и обществом».
После того, как наберется 42 человека, ответивших согласием на письменное предложение президента принять на себя бремя участия в работе палаты, президент утвердит их в новом статусе (не позднее пятидесяти дней после получения согласия). Уже утвержденные члены палаты самостоятельно примут в течение тридцати дней еще 42 человека – от всероссийских общественных организаций, а все 84 вместе – еще 42 представителя межрегиональных и региональных общественных организаций (по шесть от каждого федерального округа). Сергей Попов заранее уверен, что палата будет «пропрезидентской» и утверждает, что сами общественники не хотят делать палату оппозиционной. Что ж, возможно, автору известны некие тонкости и подробности законопроекта, которые позволяют ему видеть будущее именно в таком свете.
Сергей Попов утверждает, что есть всего два ограничения для человека, желающего стать членом палаты. Первое: нужно достичь 18 лет. Второе: нужно быть гражданином РФ. Но нужно еще как минимум быть членом общественного объединения – а таковых граждан у нас в стране по очень смелым оценкам около 5 процентов. Цифра, впрочем, приблизительная и спорная – кто их считал? Далее: член палаты не может быть членом политической партии (если уже был – должен приостановить членство), депутатом, чиновником, судьей, не может находиться на государственной и военной службе. Запрещено объединение членов палаты по национальной или религиозной принадлежности. Таким образом, участие в работе палаты смогут принять люди, представляющие не все общество, а лишь его наиболее активную часть – но от имени всего населения и якобы в интересах всего населения.
Для чего же общественников затребовали на «государеву службу»? После того, как государство слепит себе муляж «гражданского общества» по собственному разумению (не надо забывать, что статус общественного объединения любой коллектив граждан получает только после регистрации в органах власти и чем выше уровень – региональный или всероссийский – тем сложнее процедура), избранным предстоит проведение экспертизы проектов федеральных законов, вплоть до конституционных, причем специально прописано, что уровень компетенции палаты – от федерального до регионального и даже муниципального.
Палата должна иметь возможность вмешаться в процесс принятия решений на любом уровне - и она будет иметь такую возможность. Но не для того, чтобы органы местного самоуправления лучше учитывали интересы граждан и общественные инициативы, а для того, чтобы в случае возникновения конфликта интересов между федерацией и регионом (подобное вполне вероятно при проектировании строительства экологически вредного производства) иметь дополнительный, формально независимый и имеющий лишь моральный авторитет рычаг давления. Зато как красиво это будет: ах вы такие-сякие, ни власть, ни общество (в лице его лучших представителей из палаты) вам не указ?! Так вот же вам общественное порицание и вето палаты на ваше решение и ваши местнические интересы.
Палату разделят на 21 комиссию по шесть человек в каждой, которые будут работать в комитетах и комиссиях Государственной Думы и Совета Федерации, принимать участие в заседаниях коллегий министерств и федеральных служб. Палата получит право приглашать на свои заседания руководителей государственных органов власти, будет давать свои заключения - в форме рекомендаций – на все законопроекты, а помогут ей сформулировать эти рекомендации приглашенные эксперты. Держаться в рамках приличий члены палаты будут при поддержке внутреннего свода правил поведения и кодекса чести – на принятие этих судьбоносных текстов, надо полагать, уйдет ровненько весь первый срок существования палаты. Если только документы не выдадут в готовом виде.
При всем своем разнородном по форме избрания составе, палата не будет иметь никакой внутренней структуры, никаких руководящих постоянных органов и председателя – очень удобно, так в палате не возникнет центр, который позволит сформулировать собственные задачи и цели. У палаты будет только технический секретарь со штатом помощников. Отработав два года, палата будет сменена в полном составе – очень удобно в том случае, если она все-таки позволит себе иметь мнение, резко расходящееся с мнением исполнительной власти. Если же проект покажется инициатору жизнеспособным, заметил господин Попов, возможно и увеличение срока службы – как в свое время произошло с Госдумой (ее первый состав в 1993 году избирался как раз на два года). Палате обещают собственную газету, обязательно – интернет-сайт (и штат сотрудников ко всему этому – не самим же писать и отвечать на письма граждан).
Финансирование всей этой громоздкой структуры будет записано отдельной строкой в федеральном бюджете, а сумма, даже небрежно подсчитанная, поражает воображение: дорога, проживание, питание, помощники, канцелярия, помещения, средства связи, собственные СМИ, секретари и помощники и наконец – тиражирование трудов палаты (особо ценным должен стать ежегодный доклад о жизни гражданского общества) для сведения органов власти, Думы и Совета Федерации. А еще содержание региональных общественных палат с аналогичными регалиями…Мягко говоря, недешевое удовольствие в стране, где государство в первую очередь озабочено вопросами инвестиционного рейтинга, а не продолжительности жизни граждан.
Сергей Попов добавил, что члены палаты должны стать свидетелями работы Думы и правительства. Почему-то мне в этом слове слышится что-то из уголовно-процессуального кодекса. А от свидетеля до соучастника (вспомним: палата создается для «вовлечения широких слоев…») – один шаг. Любой законопроект, принятый после того, как палата выскажет о нем свое «рекомендательное», абсолютно ни к чему не обязывающее мнение, будет считаться одобренным всей общественностью в лице своих лучших представителей. Хотя по закону палата обязательно будет собираться регулярно (в отличие от аналогов, уже действующих в некоторых регионах России - в том числе в городе Ангарске); хотя Госдума обязана будет рассмотреть заключение палаты, она не обязана действовать в соответствии с ним. Сергей Попов предположил, что ни один орган власти не станет рисковать, игнорируя мнение палаты. Но вся страна видела: Госдума способна легко пропустить мимо ушей мнение десятков депутатов, не входящих во фракцию «Единая Россия» и та же Госдума отказалась заслушать выступление уполномоченного по правам человека Владимира Лукина о ходе так называемой «монетизации» – так отчего же она станет стесняться какого-то «совещательного» органа?
Палаты получат право формировать собственное мнение по всем вопросам жизни страны, информировать о нем и отстаивать его. Что мешает обществу уже сейчас достучаться до органов власти? Почему, несмотря на огромное количество протестов, был принят скандальный закон о монетизации? Вот, поднял палец депутат, если бы палата существовала в прошлом году, ничего бы не было. Не знаю, правильно ли я понял, но у меня сложилось впечатление, что депутат имел в виду: «не стояли бы мы сейчас в Госдуме с таким задумчивым видом», а разделили бы ответственность с общественностью. И вместе с ОМОНом бросили бы против пенсионеров внушительного вида «наиболее авторитетных граждан страны».
Следующий вопрос для депутата – почему государство, лично премьер-министр России Михаил Фрадков, проигнорировали факт отсутствия у проекта строительства трубопровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» положительного заключения общественной экологической экспертизы во всех регионах, по которым пройдет труба и приняли к сведению лишь заключение московской организации «Общественная экология»? Потому что в законе это не прописано – ответил депутат и тем продемонстрировал полное отсутствие осведомленности в сути закона «Об экологической экспертизе». А правильный ответ такой: господин Фрадков поступил так именно потому, что государство наконец-то усвоило урок, преподанный ему «зелеными». Как известно, «если вы хотите добиться появления какого-то документа – напишите его сами». Государство поняло это так: если нам нужно заключение общественной экологической экспертизы, мы найдем (создадим) ту общественность, которая такое заключение выдаст. Если нам нужна поддержка общества в наших – мягко говоря – антисоциальных действиях, то мы создадим орган, который такую поддержку хотя бы изобразит.
В законопроекте нет, вероятно, главного. Федеральный закон должен стимулировать процесс создания общественных палат во всех регионах – но процедуру формирования палат Госдума отдала на откуп регионам, никак не ограничив буйство фантазии. Губернатор Аяцков, например, просто распоряжением создал палату из 1200 представителей и иногда встречается с ними – поболтать о том, о сем. Кто или что помешает губернаторам просто назначить в общественную палату три десятка личных друзей и полторы сотни родственников сотрудников собственного аппарата? Никто и ничто. Государство на любом уровне сможет организовать дело так, чтобы услышать голос только той части общественности, которая при любых обстоятельствах скажет государству «мы - за» и не услышать любые аргументы против.
Именно так произошло в Иркутской области при обсуждении размера компенсации одной из категорий льготников – репрессированным. Комитет по социально-культурному законодательству Законодательного собрания пригласил на эти консультации тех, кто был поближе – а именно представителей объединения репрессированных из Иркутска и Шелехова – и договорились о сохранении в натуральном виде ряда льгот, ограничив монетизированную часть 150 рублями. Для репрессированных из деревни Баклаши это стало неприятным сюрпризом: у них нет возможности получить в аптеке бесплатные лекарства – там нет этих лекарств, нет возможности воспользоваться бесплатно услугами зубопротезиста – его нет в деревне, и нет возможности приехать в областной центр – нет бесплатного проезда и нет денег. А формально придраться не к чему – консультации с общественностью проводили.
Хотя при обсуждении в Законодательном собрании пакета документов, связанных с принятием ФЗ-122, мнение Облсовпрофа было проигнорировано с особым цинизмом – представителю этой организации, имеющей по областному закону даже право законодательной инициативы, не дали выступить на заседании. Еще один пример: когда одна из иркутских газет опубликовала ряд критических статей о работе заместителя мэра, курирующего работу городских школ, ответ был дан... в форме собрания «учительской общественности». Директора и учителя потребовали от газеты извинений – правда, не дождались (потому что все материалы были основаны на рассказах бывших директоров, отправленных в отставку по надуманным основаниям), но осадок, как говорится, остался.
Наслушавшись неприятного, господин Попов завел речь о скептиках, которые еще не видели палату в действии, а уже говорят, что она не будет работать. Увы, пугает другое – палата будет работать, послушно штампуя все, выходящее из недр министерских кабинетов и президентской администрации. Страну в очередной раз введут в заблуждение, поманив диалогом общества и власти, безусловно нужным – но не в такой форме, когда государство диктует свои условия: с кем, где и когда оно будет разговаривать. Диалог возможен только при равноправии партнеров, их взаимном уважении и равном с обеих сторон уважении к закону. Пока ничего подобного мы не наблюдаем.
