От Шиеса до Фургала: что общего у новой волны протестов в регионах?
В России все чаще «взрываются» регионы — на улицы выходят тысячи, а порой, десятки тысяч людей. Поначалу это можно было списать на отдельные эксцессы или войну местных элит, однако чем дальше, тем ясней понимание, что мы наблюдаем структурные изменения в российском обществе, своеобразный тектонический сдвиг гражданского сознания.
Это началось еще в 2017 году, с митингов «Он вам не Димон», которые стали самыми масштабными и массовыми за всю постсоветскую историю России (если говорить не о Москве, а именно о регионах). Тогда у протестного движения был четкий побудительный мотив и понятная организационная структура в лице штабов Навального. Протестовала в основном молодежь и активная городская прослойка — интеллигенция, средний класс. Очень похоже на митинги 2011-12 годов по настроению, но не по географии. Повторимся, 2017 год стал первым, когда регионы выступали более ярко и нацелено, чем сытая Москва.
Митинг `Он вам не Димон` в Иркутске, 2017 год.
Переломным здесь можно назвать 2018 год. Пенсионная реформа и сопровождавшее ее повышение основных налогов ощутимо подорвало рейтинги власти, включая рейтинг президента Владимира Путина. К середине 2018 года деятельность Путина одобряли только 67% населения (данные «Левада центра») против 80% в начале того же года; рейтинг одобрения правительства РФ снизился до 33% при антирейтинге в 66%.
То есть с электоральной точки зрения ситуация вернулась в 2011 год. «Крымский консенсус» с его 86% одобрения Путина растаял, ему на смену пришло раздражение длительным экономическим застоем и чувство острой социальной несправедливости, подхлестываемое повсеместной неэффективностью бюрократии, произволом силовиков и откровенно колониальной политикой Центра по отношению к регионам.
Протестная волна «белоленточной эпохи» зарождалась на почве «майоров Евсюковых» и «мерседесов Лукойла», новый же этап митинговой активности связан прежде всего с неспособностью государства обеспечить экономический рост и наплевательским (причем демонстративно наплевательским) обращением «элиты» с «населением».
В 2018 год был отмечен разрозненными митингами против пенсионной реформы и серией выступлений сторонников Навального под общим лозунгом «Он нам не царь». Однако по-настоящему массовым протестное движение стало в 2019 году. Здесь можно говорить о сильной общественной инерции — между разрушением «социального договора» и началом уличных выступлений прошло около года.
Именно 2019 год ознаменовался митинговой активностью доселе небывалого размаха. Обозначим основные точки напряжения:
- Январь-декабрь, митинги в Архангельской области против строительства мусорного полигона. Десятки тысяч участников, волнения во всех крупных городах региона.
- Май, Екатеринбург. Серия митингов против строительства храма РПЦ. Несколько тысяч участников, столкновения с полицией.
- Июнь, Москва. Серия митингов против ареста журналиста Ивана Голунова. Две-три тысячи участников, столкновения с полицией.
- Август, Москва. Митинг на проспекте Сахарова против недопуска независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму. Около 50 тысяч человек — самый массовый митинг с 2011 года.
- Сентябрь, Улан-Удэ. Стихийные митинги против итогов выборов мэра города и ареста якутского «шамана» Александра Габышева. Несколько тысяч человек, столкновения с полицией.
Все эти протесты развивались примерно по одному сценарию: стихийный всплеск недовольство из-за того или иного возмутительного действия власти (часто неполитического свойства); неадекватная реакция местных властей (разгон митингующих, задержания лидеров движения); жесткий ответ улицы, еще более массовые и «зубастые» протесты; и, наконец, — отказ власти от давления, победа улицы (иногда частичная, иногда полная).
Здесь важно подчеркнуть, что при достаточном встречном сопротивлении власть начала неизменно сдавать позиции. Храм в Екатеринбурге похоронили, стройку полигона в Шиесе заморозили, Ивана Голунова освободили, в московскую Гордуму прошла внушительная когорта оппозиционных политиков (правда, уже снятых кандидатов в списки не вернули), а зачинщиков бурятских протестов после долгих мытарств оставили в покое.
Зима, коронавирус и путинское «обнуление» на время заморозили митинговую активность в России. Первая половина 2020 года прошла под знаком экономического, санитарного и конституционного шока, который людям еще только предстоит осознать в полной мере.
И вот — Хабаровск. Грандиозные (до 35 тысяч человек) митинги после ареста законно избранного губернатора Сергея Фургала абсолютно логично продолжают линию протестов 2017-19 годов. Из нового: полное невмешательство полиции и солидаризация с протестами чиновников краевой администрации.
То есть митинговая активность никуда не делалась и, очевидно, будет только нарастать. Экономическая обстановка в России за последние месяцы радикально ухудшилась, по ряду направлений став без преувеличения катастрофической. Это подтверждают в том числе и социальные замеры: рейтинг Путина упал до исторического минимума в 59%.
Скорее всего, острая фаза кризиса еще впереди, и основные события так или иначе будут разворачиваться вокруг социальной повестки в регионах и федеральных выборов в Госдуму 2021 года. Не хотелось бы лишний раз нагнетать, но пока все идет к тому, что грядущий шторм, выражаясь фразой из последнего альбома Бориса Гребенщикова, «разорвет саму суть бытия».
