Виктор Круглов: мне нравится себя испытывать
Если бы в Иркутской области проводился конкурс «События, которые нас удивили», то победу в нем одержало бы неожиданное избрание спикером Законодательного собрания генерального директора ОАО «Саянскхимпласт» Виктора КРУГЛОВА. Сегодня глава областного парламента – гость «Иркутской губернии». В нашей беседе Виктор Кузьмич, по его собственному признанию, был максимально откровенен.
– Виктор Кузьмич, избрание вас спикером ЗС оказалось неожиданным даже для политической элиты области…
– Для меня тоже. Я находился в Москве на инвестиционном комитете по Ковыктинскому месторождению. Меня пригласили на разговор в руководство партии «Единая Россия».
– Значит, партия сказала «надо»?
– Партийного приказа не было, но это предложение мне поступило именно от партии. Решение мне пришлось принимать за три, максимум за четыре дня. Вернувшись в Иркутск, встретился, конечно, с губернатором. Для него это тоже стало неожиданным. Но он сразу поддержал мою кандидатуру.
– Интересная сложилась ситуация: с одной стороны, Борис Александрович поддержал вашу кандидатуру на выборах спикера, с другой, вас рассматривают как его конкурента при назначении губернатора.
– Я ему не конкурент, а помощник. В последнее время часто бываю с губернатором в командировках и понимаю, насколько это сложная и ответственная работа. Честное слово, я к ней не рвусь. В то же время осознаю, что многое могу сделать именно как председатель ЗС. Впереди у нас решение такой непростой задачи, как объединение области и округа. С точки зрения партийного строительства, нужно укреплять региональное отделение «Единой России». Нельзя противопоставлять действующую власть партии власти. Так же как нельзя противопоставлять губернатору спикера.
Так что, говорю откровенно, никаких планов на губернаторство я для себя не строю. Знаю, разговоры такие ведутся. Но я не хочу исходя из них строить свою жизнь.
– Со стены вашего кабинета исчез портрет Бориса Александровича. Нет ли в этом какого-нибудь скрытого смысла?
– Я в этом кабинете, как пришел, ничего не менял. Здесь к моему приходу даже полки в шкафах были пусты и пыль с них вытерта. Что касается губернатора, то я спокойно принимаю, что он – это высшее должностное лицо в области. А Законодательному собранию нужно работать над тем, чтобы его собственный авторитет был не шутовской.
– А когда вы избирались спикером, какое отношение к выдвижению вашей фигуры имело бизнес-сообщество?
– Что такое бизнес-сообщество Иркутской области? Это финансово-промышленные группы, интересы которых не совпадают. Представьте, что они сели договариваться. Получится, как в известном анекдоте про зайца, волка и лису, которые сели играть в карты: «Кто будет мухлевать, будет получать по наглой рыжей морде». Я не знаю, могут ли ФПГ найти в таком вопросе компромисс. По крайней мере, со мной переговоры не велись ни со стороны «Русского алюминия», ни со стороны «Илим Палпа».
– Это больше похоже на политический наказ группы «Ренова», владеющей ОАО «Саянскхимпласт», чьим генеральным директором вы были до того, как стали председателем ЗС .
– И «Ренове» не так просто «протолкнуть» своего спикера. Здесь скорее нужно говорить о стечении обстоятельств и совпадении интересов. Люди устали от конфликтов, вечного выяснения отношений, и я оказался некой компромиссной фигурой. А «Единая Россия» взяла на себя инициативу.
– Виктор Кузьмич, почему на свой второй срок в областном парламенте вы избирались не по партийному списку «Единой России», хотя в этом случае депутатство вам было бы обеспечено, а по одномандатному округу?
– Во-первых, я предпочитаю рассчитывать на свои силы. Во-вторых, в округе было много сделано, мои избиратели просто не могли этого не оценить. И в-третьих, что принципиально важно, мне нужно было понять, как ко мне относятся люди. К тому же я освободил место в партийном списке, и еще один кандидат от «единороссов» благодаря этому прошел в ЗС. Кроме того, депутат от партии не совсем свободен в своих суждениях, поступках, он обязан все свои действия сверять с установками партийной организации. У партийцев ответственность размыта. Тогда как депутаты-одномандатники ощущают ее персонифицированно.
– Из каких соображений вы вступили в «Единую Россию»?
– Я вступил в «Единство», вскоре после того, как оно образовалось. Хотя после развала КПСС я решил, что больше не буду членом никакой партии. Но после нескольких лет неопределенности, когда новые партии возникали как грибы после дождя, на политической арене мелькали их лидеры, и от них не было никакого толку, появилось «Единство», во главе которого встали уважаемые мною люди. В этой партии я увидел силу, которая может навести порядок. Никаких карьерных целей я, конечно, не преследовал.
– Сегодня тема дня – это волнения, вызванные монетизацией льгот. Вас не смущает, что на этой волне партии занимаются собственной популяризацией?
– Это плохо, что власть дала некоторым политическим партиям такую возможность. Тем более что хуже от монетизации не стало. Я разговаривал об этом с людьми в Заларях, в Балаганске, в Нижнеудинске. Дело в том, что проводить эту реформу нужно было осторожно, по-китайски. Да, правительство далековато еще от народа, не тем воздухом дышит. Но сейчас они задумаются – получили урок.
– Власть работает в режиме реагирования, а не опережения…
– Нельзя проводить одновременно несколько реформ. С одной стороны, реформа социальная, с другой – муниципальная. Грядет административная реформа и закон о гражданской службе, который затронет интересы большого слоя управленцев. Им нужно заниматься организацией выборов во вновь образованных муниципальных образованиях, а у них голова будет болеть о собственной судьбе.
– Вы полагаете, что выборы в муниципальные органы власти будут сложными?
– Выборы сами по себе сложны. У нас 391 муниципальное образование! И нет никакой системы подготовки кадров. Кого мы будем выдвигать в деревне на место сельского главы? Мы говорим о вертикали власти. Но до губернаторов президент ее выстроил, а дальше люди – как пшено рассыпались.
– Считаете, что надо было продолжить? Но ведь местное самоуправление не входит в структуру государственной власти?
– Люди все равно судят о власти в целом. Если человеку живется плохо, то виноваты в этом и мэр, и губернатор, и президент. У нас, например, в Усть-Куте народ мерзнет, и винят в этом губернатора. Все верно, Усть-Кут – это Иркутская область. Но при этом губернатор не может навести там порядок, потому что мэр ему не подчиняется.
– За все плохое, что в области происходит, у нас винят исполнительную власть. Кстати, за все хорошее спасибо ей же говорят. При этом законодательная ветвь региональной власти как будто не воспринимается всерьез.
–Я бы так не сказал. Но проблема разделения ответственности действительно существует. За все происходящее в области депутаты ответственны так же, как губернатор. И мне кажется, что нынешний состав Законодательного собрания стал лучше это понимать. Взять хотя бы монетизацию – все депутаты «Единой России» на местах смотрели, как там обстоят дела.
Представление о Законодательном собрании только как о фабрике законов – это ошибка. Надо так построить работу, чтобы мы знали, как исполняется тот или иной закон, какие проблемы возникают с его реализацией, как к нему относятся люди. Я производственник и вижу, что структура ЗС должна быть другая. В конце марта будем рассматривать новую схему устройства и аппарата, и самого Законодательного собрания, его комитетов и комиссий.
Жизнь идет своим ходом, а ЗС – своим. Сегодня мы стараемся сделать так, чтобы они двигались в одном направлении. В частности, мы хотим четко обозначить тему Сухого Лога, сейчас в этом деле торжествуют не интересы государства и нашего региона, а борьба чиновников. Будем настаивать на скорейшем освоении Ковыктинского месторождения. Я рад, что все – и коммунисты, и «единороссы», и «Родина», и одномандатники – пришли на слушания по газовому проекту и единогласно проголосовали за размещение акций «Верхнечонскнефтегаза» в уставный капитал ВСГК. Мы дали старт проекту газификации области. Дальше рассмотрим вопрос, почему у Иркутского алюминиевого завода есть возможность построить пятую очередь, но ему препятствуют в отпуске дополнительной электроэнергии, и это при том, что наша область – энергоизбыточный регион.
– Недавно вы председательствовали на экспертном семинаре, посвященном развитию Иркутской области, с участием топ-менеджеров крупных компаний. Скажите, у вас есть концепция, как свести разнонаправленные интересы корпораций в одно русло?
– Есть. На этом семинаре мы как раз говорили о том, что в нашем регионе не хватает общения между бизнесом и властью. Нам нужен план долгосрочного экономического развития региона, а пока у нас даже пятилетнего плана в области нет. Договорились, что будем создавать здесь нечто вроде центра стратегического развития. Эта структура не должна финансироваться из бюджета, она должна быть независимой от власти.
– Как вы объясните тот феномен, что на выборах спикера за вас проголосовали все депутаты? Означает ли это, что в ЗС сидят одни ваши единомышленники?
– Я могу сказать точно, что здесь у меня нет врагов. Я предпочитаю решать вопросы не путем борьбы, а путем переговоров. Если прислушиваться к своим оппонентам, пытаться понять их аргументы, то можно много полезного для себя услышать. Задача спикера – сделать так, чтобы собрание работало спокойно. Иначе нужно брать портфель и уходить.
– Вы утверждаете, что всегда предпочитаете решать дело миром. Тем не менее в прошлом году вся область стала свидетелем конфликта между АНХК и «Саянскхимпластом», в котором вы занимали совсем не миролюбивую позицию.
– Это тоже способ договариваться. Если бы вначале мы не подрались, не поняли, что больно будет и тем и другим, мы бы не договорились.
– В вашей официальной биографической справке есть провал: в 1977 году вы – мастер на Зиминском химическом заводе, а в 1997-м – уже генеральный директор. А что было в эти 20 лет?
– Была работа в Зиминском горкоме комсомола с численностью организации в 21 тысячу человек. А затем – в обкоме комсомола, где я занимался вопросами работающей молодежи, это БАМ, это строительные студенческие отряды. Четыре месяца проработал в обкоме партии (все запахи «серого дома» знаю, они до сих пор не изменились). Понял, что это не мое. Отправился секретарем парткома на Зиминский химический завод. «Повезло» – через месяц завод взорвался, и восстанавливала его вся страна.
– Что такого особенного дал людям комсомол, что весь российский бизнес, можно сказать, комсомольского призыва?
– Да, сейчас наше время. Лично меня комсомол научил слушать, понимать людей, не делать поспешных выводов. Смотреть на перспективу, широко. Еще комсомол учил думать. Я окончил Новосибирскую партийную школу, ускоренный курс САФа, кстати, вместе с Борисом Александровичем Говориным.
В истории завода были разные эпизоды – когда «Иркутскэнерго» его банкротил, захваты, поглощения. В такие моменты нужно было своевременно почувствовать угрозу, грамотно ответить противникам, некоторые из которых пострашнее государственного чиновника.
– Как вы оцениваете свою роль в возрождении саянского химпрома?
– Когда Совет директоров избрал меня генеральным директором «Саянскхимпласта», предприятие лежало. Если бы спустя какое-то время меня спросили: «Встанешь у руля?» – я бы крепко задумался. Но если уж эту лямку на себя надел, то нужно было тянуть ее до конца. Были моменты, когда на волоске висело. Дал бы слабину – рухнуло бы все.
– Вам когда-нибудь предлагали поменять Сибирь на столицу?
– Таких предложений была масса. Но я всегда связывал свою жизнь с заводом. Да и по характеру я не попрыгунчик, при первой же возможности все не брошу.
– Все мы родом из детства. Ваше детство каким было? Кто ваши родители?
– Мой отец после войны остался в Амурской области, служил там, женился. Последнее место его службы – город Сковородино, красивый железнодорожный городок, расположенный в сопках. Весной, когда цветет багульник, все вокруг красно. Я там родился.
– Это туда собираются тянуть из Иркутской области нефтяную трубу?
– Мы по этому поводу недавно смеялись с британцами – новый нефтепровод пройдет как раз по местам моей биографии…
– Дисциплина в семье была строгая?
– Поскольку семья была большая (у меня еще два брата и две сестры – сегодня всех разбросало по стране), то все в доме было распределено: кому убирать, кому скотину кормить, кому на сенокос, старшие смотрят за младшими… Мама, несмотря на свое невеликое образование, много нам читала, прививала тягу к знаниям. То, что все мы окончили вузы, – большая заслуга родителей.
В школе для меня примером был старший брат. Он учился в политехническом институте, и, глядя на него, я уже в пятом классе освоил логарифмическую линейку. Потом этим своим умением поразил преподавателей в политехе.
– Профессию вы сами выбирали?
– Да. После школы собрался ехать в Иркутский политех, потому что тогда учиться в Иркутске было престижно. На семью ложилось содержание сразу двух студентов, и мама осторожно спросила: «Может быть, на заочное?» Я стоял на своем. Выдали мне тогда 25 рублей и билет на поезд, сказали: «Езжай».
– Вы росли этаким очкариком-заучкой?
– Ну нет, я был сорванцом. И тонул, и в крыше застревал, и с лошади падал. Летом на рыбалку бегал, зимой на лыжах катался. В походы ходил на 50 километров от дома…
– Да вы экстремал!
– Я люблю испытывать себя. До сих пор хожу в походы. Три года назад в декабре семь дней провел в горах. Научился с аквалангом плавать. Нырял не только где-то там, в красных морях, но и в нескольких озерах в Саянах, там условия посложнее будут. Жена с парашютом прыгнула, я тоже хочу попробовать.
– Как давно были на родине?
– Достаточно давно. В этом году, наверное, съезжу. У меня там кроме могилы отца ничего не осталось. Ну и друзей хочу повидать.
– Немногим удается сохранить дружбу с детства…
– Мы редко видимся, иногда перезваниваемся. А здешний круг моих друзей – из комсомола.
– Среди ныне и рядом живущих кто для вас является авторитетом?
– Живет в Зиминском районе один старик, рыбак, охотник, многому меня научил. У него есть чутье и собственный взгляд на все социальные события, происходящие в стране. Я ориентируюсь на него, как на мнение народа. Есть еще люди, к которым я прислушиваюсь, у которых готов учиться.
– Виктор Кузьмич, вы производите впечатление человека, который находится под постоянным самоконтролем. Когда в последний раз вы совершали безрассудный поступок?
– Неделю назад.
– Какой?
– Не скажу.
– Вам приходилось корить себя за что-нибудь? Например, за то, что согласились стать спикером?
– Понятно, что сейчас я испытываю некоторый дискомфорт – для меня жизнь развернулась на 180 градусов. Но это не повод корить себя. Иногда я действительно жалею, что оказался к кому-то несправедлив. Приходится извиняться – становится легче.
– Какой судьбы вы желаете для своих детей?
– Это им определять, не мне. Сын сейчас студент нархоза, а дочь закончила САФ, училась за границей, сейчас работает в Москве.
– Она, наверное, свою жизнь с Иркутском не свяжет…
– Я этого не исключаю. Мы, сибиряки, в Москве чужие люди. Мне понравилось, полпред президента в СФО Анатолий Квашнин как-то сказал: «Татария рядом с Москвой, от столицы кормится, много бюджетных денег получает. А мы, сибиряки, всегда добивались всего сами, на покровительство не рассчитывали, челом не били. У нас в Сибири даже крепостного права не было». Вот в этом и заключается наш характер.
Беседовали Татьяна Луканкина и Олег Воронин, “Иркутская губерния”