Бессмертный диагност общественных недугов. Лучшее от Салтыкова‑Щедрина
Это всеми уважаемый диагност
наших общественных зол и недугов.
Иван Сеченов о Салтыкове‑Щедрине
Пока Россия остаётся такой, какая есть, он бессмертен.
Владимир Войнович о Салтыкове‑Щедрине
27 января литературный мир отмечает 195‑летие со дня рождения великого русского писателя Михаила Салтыкова, печатавшегося под псевдонимом Николай Щедрин.
Портрет Салтыкова-Щедрина кисти Николая Ярошенко (фрагмент), 1886 год
Михаил Евграфович Салтыков родился 15 (27) января 1826 года в селе Спас‑Угол Тверской губернии в семье коллежского советника Евграфа Салтыкова и дочери московского дворянина Ольги Забелиной. Ушёл из жизни 28 апреля (10 мая) 1889 года в Санкт‑Петербурге в возрасте 63 лет.
Романы классика русской литературы «История одного города», «Господа Головлёвы» и «Пошехонская старина», его книги очерков «Культурные люди», «Современная идиллия» и «Мелочи жизни», а также многочисленные сказки давно признаны вершиной сатирического жанра.
Перечитывая сегодня эти книги, с ужасом понимаешь, что за без малого 200 лет в России ничего не изменилось. Но ещё ужаснее, когда приходит осознание, что вряд ли что‑либо изменится и в будущем.
Убедиться в этом легко, достаточно прочитать нашу традиционную подборку цитат, которыми мы традиционно отмечаем писательские юбилеи. Сегодня это остроумные, многим знакомые и, к сожалению, до сих пор актуальные фразы Салтыкова‑Щедрина и героев его бессмертных произведений.
На склоне лет охота к преувеличениям пропадает и является непреодолимое желание высказать правду.
Самые плохие законы – в России, но этот недостаток компенсируется тем, что их никто не выполняет.
Для того чтобы воровать с успехом, нужно обладать только проворством и жадностью. Жадность в особенности необходима, потому что за малую кражу можно попасть под суд.
Жизнь наша здешняя подобна селянке, которую в Малоярославском трактире подают. Коли ешь ее с маху, ложка за ложкой, – ничего, словно как и еда; а коли начнёшь ворошить да разглядывать – стошнит!
Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства.
В низших местах берут заседатели, исправники, судьи – этим взятки не крупные дают. В средних местах берут председатели палат, губернаторы – к ним уж с малостью не подходи. А в верхних местах берут сенаторы – тем целый куш подавай. Не нами это началось, не нами и кончится. И которые люди полагают, что взятки когда‑нибудь прекратятся, те полагают это от легкомыслия.
Видят мужики: хоть и глупый у них помещик, а разум ему дан большой.
У ней была в распоряжении громадная сила: упорство тупоумия.
Есть легионы сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях – пирог с казённой начинкою.
Я так думаю: тот только человек счастливым почесться может, который на пути своём совсем начальства избежать изловчится.
В деле распространения здравых мыслей не обойтись, чтобы кто‑нибудь паскудой не назвал.
Цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие – для того, чтобы законодатели не коснели в праздности.
Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы, а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит исключительно им одним.
Проведя более тридцати лет в тусклой атмосфере департамента, он приобрёл все привычки и вожделения закоренелого чиновника, не допускающего, чтобы хоть одна минута его жизни оставалась свободною от переливания из пустого в порожнее.
Небоящиеся чинов оными награждены не будут, боящемуся же всё дастся.
Подобно всем сильным мира, он был окружён плотною стеной угодников и льстецов, которые редко дозволяли слову истины достигнуть до ушей его.
Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого‑нибудь ободрать.
Обыкновенно он держал себя молчаливо и даже робко, так что самые свойства его голоса были нам почти неизвестны. И вдруг оказалось, что у него гневный бас, осложнённый перепоем.
Педагогика должна быть прежде всего независимою; её назначение – воспитывать в нарождающихся отпрысках человечества идеалы будущего, а не подчинять их смуте настоящего.
Брякни-ка при нём: «конституция!» – а он тебе: вы, кажется, существующей формой правления недовольны?.. А мне что! Форма правления – эка невидаль! Я так… сам по себе…
Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления.
Нет, видно, есть в божьем мире уголки, где все времена – переходные.
Как мало нужно, чтоб заставить воссиять лицо добродетели! В особенности же кратки заключения, к которым приходит автор. Вот они:
«А потому полагается небесполезным подвергнуть расстрелянию нижеследующих лиц:
Первое, всех несогласно мыслящих.
Второе, всех, в поведении коих замечается скрытность и отсутствие чистосердечия.
Третье, всех, кои угрюмым очертанием лица огорчают сердца благонамеренных обывателей.
Четвертое, зубоскалов и газетчиков».
И только.
Увы! не прошло ещё четверти часа, а уже мне показалось, что теперь самое настоящее время пить водку.
_10153955_b.jpg)