Посмертная победа Иоанна Павла II
Главной сенсацией очень коротких (только один Папа за весь ХХ в. был избран еще быстрее) выборов стало то, что никакой сенсации не произошло. Выиграл кандидат, который был правой рукой покойного Иоанна Павла II, в каком-то смысле даже «вице-президентом» при одном из самых значительных деятелей католической церкви за последние столетия.
Папой Бенедиктом XVI-м, духовным лидером 1,1 млрд. католиков стал бывший руководитель (префект) конгрегации в защиту веры, декан коллегии кардиналов Йозеф Ратцингер, уроженец баварской деревни Марктл-на-Инне, первый за много столетий немец, взошедший на Святейший Престол.
Кажется, что наиболее разочарованной подобным исходом была либеральная часть мировых масс-медиа – они хотели бы увидеть продолжение, «вторую серию» богатейшего на события понтификата Иоанна Павла II. После победителя коммунизма – реформатора, после антивоенного консерватора родом из Восточной Европы – кого-нибудь радикального выходца из иной части света, латиноамериканца или даже африканца. Задним числом очевидно, что рассчитывать на что бы то ни было подобное не стоило. В конце концов, Иоанн Павел назначал кардиналами именно тех людей, которые были близки ему по убеждениям. А из представлявших 52 страны (невиданная в истории цифра!) 115-ти участников конклава им были назначены все, кроме двух – в том числе самого Ратцингера. В этом смысле быстрая, а потому убедительная победа ближайшего помощника покойного папы стала его посмертным политическим триумфом. В числе высказавших свое огорчение оказался и один из наиболее ярких оппонентов Ватикана – швейцарец Ханс Кюнг, много лет назад рекомендовавший Ратцингера на кафедру теологии в Тюбингене (последний же в конце 70-х был среди тех, кто запретил Кюнгу преподавать теологию от имени церкви). Однако быстрый выбор Ратцингера показывает – среди кардиналов царит догматическое единогласие.
Консерватизм нового папы сомнению не подлежит – он неоднократно озвучивал непреклонную позицию своего предшественника: нет абортам, контрацепции, отмене целибата для священников и тем более – рукоположению женщин или какого-то облегчения церковной риторики в отношении гомосексуализма (ужасно важной для прессы проблеме – кстати Ратцингер в то же время выступал и против гомофобии, а также сыграл главнейшую роль в установлении отношений Ватикана с Израилем и изменению католических воззрений на неприятие христианского учения иудеями, объявив последнее частью «плана Господня»). Выступал он и против допущения разведенных прихожан к причастию, совместных с протестантами богослужений, называл иные христианские, и уж тем более нехристианские деноминации «ущербными», и даже покусился на необходимость принятия Турции в Евросоюз. На что многие предпочли не обращать внимание – именно приверженность всем этим положениям (точнее – почти всем) и делает церковь церковью. Как заметил по сходному поводу Г. Гессе, именно благодаря подобному традиционализму великие христианские конгрегации «просуществовали по нескольку веков и после всех этих веков, несмотря на всякие перемены, на всякое вырождение, приспособленчество и насилие, сохраняют свое лицо, свой голос, свою повадку, свою индивидуальную душу».
Смеем предположить, что европейцы, которых многие комментаторы считают в массе своей утратившими веру, скорее вернутся к Богу, которого им станет проповедовать опирающийся на Писание традиционалист, нежели желающий подстроиться под моду «реформатор». И отрицать возможность религиозного возрождения – ренессанса Европы мы, в противоположность многим, не решились бы.
Впрочем, правда и то, что многие кардиналы, вступив на папский престол, удивляли своими действиями искушенных наблюдателей. Что логично. Ведь предвыборная кампания, особенно за такое место – это одно, а царствование – совсем другое. И не полностью невероятно, что католическая церковь под руководством Бенедикта XVI-го пойдет на сдержанные изменения в двух вопросах, по которым с ней трудно согласиться.
Первый – это проблема механической контрацепции в Африке и ряде азиатских стран, которая, как это многократно доказано, играет ведущую роль в предохранении от заражения СПИДом. Странно было бы ожидать, что церковь развернет свою позицию на 180 градусов – но если бы она хотя бы воздержалась от активной борьбы с контрацепцией (в данном конкретном случае), это можно было бы только приветствовать.
Второй вопрос – безбрачие священничества. Напомним, что именно в этом аспекте православная традиция отличается от католической, причем в лучшую сторону (не говоря уж о ее большей древности). Настолько, что русский священник, наоборот, не мог получить приход, не будучи женатым и даже (внимание, феминистики!), как правило, терял его в случае смерти супруги. В редчайших случаях пожилому и уважаемому священнику могли оставить приход, да и то, если его взрослая дочь соглашалась принимать на себя обязанности попадьи (также можно было заключить брак с вдовой другого священника). Что и привело к появлению в русском языке поговорки: «Последняя попа жена». Такой обычай нам кажется правильным по очень многим причинам. Но в данном случае важно, что благодаря этой традиции православие никогда не знало того половодья сексуальных проблем, которое затопило католицизм, нет, не недавно – которое было ему присуще всегда: достаточно только внимательно изучить соответствующую литературу. Другое дело, что в современном мире, а особенно американском – все эти развлечения с мальчиками (и девочками) не удалось удержать под спудом, хотя теперь очевидно, с каким искусством церковь многие десятилетия прятала концы в воду. Ратцингер недавно высказался в том смысле, что и в церкви достаточно «грязи» и «грешников» – если новый Папа решит не ограничиваться наказанием виновных, а рискнет заглянуть в самый корень проблемы, это будет громадным шагом вперед.
Что ему может помешать – или помочь? Возраст – в минувшую субботу Бенедикту XVI-му исполнилось 78 (и он сам обещал бывшим коллегам-кардиналам недолгий понтификат). Убеждения – в крепости которых он пока не давал никому усомниться? Отсутствие харизмы своего учителя-предшественника? Но ведь нельзя исключить, что осознание того, что отпущенный ему срок может оказаться кратким, подвигнет нового папу на какие-то серьезные шаги. Кроме того, опыт показывает, что все серьезные (и удавшиеся реформы) предпринимаются именно консерваторами. В данном случае, теми людьми, которые до самых глубин души пронизаны культурой и традициями «христианства, которое столько раз за века отставало от современности, устаревало, окостеневало и все-таки снова и снова вспоминало о своих источниках и обновлялось с их помощью, опять оставляя позади себя все, что было современным и одерживало победы вчера» (Г. Гессе).
Сможет ли вынести эту ношу Бенедикт XVI-й? Неизвестно. В первом послании «Urbi et Orbi» он назвал себя «простым и скромным работником виноградника Господня». Аллюзия на Евангелие от Матфея прозрачней прозрачного. Напомним, что притча о работниках в винограднике говорит о том, что все пришедшие в него, независимо от времени и обстоятельств прихода получают равную плату – воздаяние, и что вовсе не очередностью определяется место души человеческой в Царстве Небесном. «Так будут последние первыми, и первые последними; ибо много званных, а мало избранных» (Мат. 20:16). Знаменательно, что новоизбранный Папа римский задумался именно об этих словах Спасителя.