«Крыловщина»: первый рейдерский захват в Иркутске

Когда к Иркутску подошел Московский тракт, это был один из главных сибирских городов. Население насчитывало уже около 9 тысяч человек. Очень много по сибирским меркам. И главные тут – купцы, потому что основным двигателем развития города являлась торговля. А вот помещикам откуда взяться? Немногочисленные люди дворянского звания в Иркутске были только чиновниками.

Многие купцы делали свое состояние на питейном деле. Сырье – то есть зерно – дешево, как и дрова. Производство несложное. К тому же государство, закупая хлебное вино (то есть водку), освобождало поставщиков от поиска сбыта.

В общем, говоря современным языком, «федералы» положили глаз на раскрученный бизнес сибиряков.

А ведь как было бы хорошо, если б бразды правления принял комендант Селенгинска Варфоломей Якоби, также выходец из Швеции, который короткое время возглавлял Иркутскую провинцию на условиях врио! Якоби в должности пограничного начальника добился того, чтобы целый Китай требовал убрать его из Селенгинска – поскольку тот занимал жесткую позицию в пограничных спорах... Но последним иркутским вице-губернатором стал Вульф.

...В 1754-м в России купцам запретили заниматься винокурением, предписав закрыть или продать производства. В начале 1755-го остановились и казенные заводы. К производству и поставке вина теперь допускались лишь помещики, которым дали, соответственно, монополию.

Автором этой схемы был сановник из числа главнейших в империи, двоюродный брат фаворита Елизаветы Ивана Шувалова – Петр Шувалов. Но, кстати, при этом он же отменил внутренние таможенные сборы, открыв свободный путь товарам из Сибири и обеспечив новые условия ее развития.

Граф стал крупнейшим винным откупщиком в Сибири. В свою очередь, откупная на иркутские заводы досталась пользовавшемуся покровительством Шувалова обер-прокурору Сената Александру Глебову. В 1756-м в Иркутск прибыл доверенный Глебова Яков Евреинов, который и сообщил огорошенным купцам, что их винокурни должны быть сданы представителям Петербурга (своих-то помещиков нет).

Своенравные купцы передавать бизнес отказались. Мол, в отдаленных территориях прежним владельцам разрешено сохранить заводы.

После этого Глебов представил Сенату доклад, что в Иркутске чинятся злоупотребления по винной части. И сюда отправили следователя – Петра Крылова. Встретили его с подарками. Поначалу он показал себя человеком приятным, изучил взаимоотношения в городе. Перевез к себе из канцелярии все дела о питейных сборах за последние три десятка лет... В город подъехали несколько десятков помощников следователя, а в подвале выделенного ему дома были устроены пыточная и гауптвахта.

Арестованным показали бумагу, в которой значилась астрономическая недоимка казны из-за лукавства купцов – 800 тысяч рублей. Среди пленников оказался и бургомистр, правая рука вице-губернатора. Под пытками он дал показания, что купцы продавали вино по преступно высокой цене, утаивая большие суммы. По разным данным, в пыточной Крылова перебывали от 74 до 120 представителей сословия, а также члены их семей, многие работники и другие жители Иркутска. Нашелся и предатель, купец Елезов: он советовал, сколько с кого взять. В руки следователя рекой текли деньги: его жертвы отписывали целые состояния. Частью этих денег он погасил «недоимку». В Сенат поступил отчет, Крылову дали премию.

Ивана Бичевина, на средства которого в Иркутске строили каменные Тихвинскую и Знаменскую церкви, следователь замучил до смерти.

Сделав состояние, Иван Степанович много тратил на географические экспедиции (одна из них создала первое временное русское поселение на Аляске). Купца держали в кандалах, избивали плетьми, поднимали на дыбу и на висок, когда к ногам привязана колода весом около центнера. После трех месяцев пыток Крылов как-то оставил Бичевина в таком положении на три часа, после чего тот дал согласие отписать 15 тысяч рублей. Жертву сняли и отвезли домой, куда вскоре явился следователь и добился еще такой же суммы. После этого Бичевин умер. Это была далеко не единственная смерть.

Крылов получил с иркутского купечества более 300 тысяч рублей, это была огромная сумма. Избежал пыток и грабежа лишь Алексей Сибиряков, один из самых образованных людей Иркутска, представитель известной фамилии. Он исчез после первых арестов и пережидал лихие времена в глухой деревне. Правда, досталось родственникам, оставшимся в городе, – видимо, он не ждал, что дело дойдет и до них.

А тем временем обер-прокурор Александр Глебов возобновил действие своей откупной в Иркутской провинции, продал соответствующее право Евреинову, тот еще кому-то (цена при этом возросла с 58 до 83 тысяч рублей для конечного покупателя). Присвоили и розницу, что являлось прямым нарушением закона.

Крылов был вечно пьян, издевался над иркутянами, прямо в заседании вышибал купцам зубы, рвал бороды. К следователю и его людям таскали жен и дочерей арестованных. Наконец, следователь арестовал и вице-губернатора Вульфа. Жалобы, которые иркутяне отправляли в столицы, перехватывали на станциях работники Крылова.

Поэтому он направил в Санкт-Петербург и Тобольск письма, где изложил то, что могло насторожить власти. А именно: вконец зарвавшийся Крылов повелел изменить герб на городовой башне. И вместо святого Георгия на груди двуглавого орла красовалась доска с надписью «году 1760 месяца сентября бытности в Иркутску начальника коллежского асессора Крылова» с дворянской короной и лаврами. Кроме того, следователь «организовал» коллективное письмо из Иркутска с просьбой назначить его вице-губернатором вместо Вульфа. Сержант Конюхов, личный доверенный архиерея, сумел обойти людей Крылова и доставить сообщения адресатам.

И расчет был верный: виной следователя сочли именно оскорбление герба и «смещение» Вульфа, то есть покушение на монополию власти. Правда, высшей меры он избежал. Не только из-за высоких покровителей. Во времена Елизаветы действовал негласный мораторий на казни. И народ, что было безусловным плюсом, отвык от кровавых зрелищ. Только вот кто-кто, а Крылов точно заслужил плаху...

Глебов в итоге стал вторым богатейшим винокуром страны после сына своего умершего покровителя, Андрея Шувалова. Вроде бы часть вымученных с купцов средств вернули за счет казны. Хоть какой-то моральной компенсацией для сословия стала последовавшая реформа в России, освободившая от телесных наказаний купцов первой и второй гильдий...