Знаток Китая — Иакинф Бичурин
Никита Яковлевич Бичурин — так звали отца Иакинфа до пострижения в монахи — к 1851 году написал огромное количество замечательных научных трудов. С 1807-го по 1821 год он жил в Пекине, в доме русской духовной миссии, изучая Китай, его культуру, быт населения и ревностно собирая древние рукописи, летописи, китайские географические карты.
Когда Бичурин возвращался на родину, с ним следовал целый караван. Пятнадцать верблюдов несли тяжелые вьюки с книгами и рукописями. В Пекине им были подготовлены материалы для многочисленных переводов и исследований, которые увидели свет уже на родине и принесли отцу Иакинфу европейскую славу.
Монах-вольнодумец
Никита Бичурин родился 9 сентября 1777 года в Казанской губернии. Способности его проявились очень рано, учение давалось легко, и по окончании духовной академии Бичурина склонили к принятию монашеского сана. Пострижение, однако, было совершено не по его призванию, и шаг этот имел для Бичурина трагические последствия.
Однако перед ним открылась блестящая духовная карьера. В 1800 году он становится учителем красноречия в Казанской духовной академии. Через год его посвятили в сан иеромонаха и совершенно неожиданно отправили в Иркутск на должность ректора духовной семинарии и настоятеля Вознесенского монастыря.
В двадцать четыре года у него под началом было свыше сотни монахов. Благодаря незримому покровительству митрополита Амвросия весь долгий и тернистый путь от простого чернеца до настоятеля Иакинф проделал весьма скоро.
Но уже через год после назначения Иакинф был разжалован и сослан в Тобольский монастырь. Согласно биографическим материалам, поводами для столь суровой кары были нарушение Иакинфом монастырского устава и конфликт с семинаристами. Он привез с собой в Иркутск и поселил в своих покоях под именем Андриана Иванова крепостную актрису Наталью Иванову. Об этом узнали в Иркутской консистории Вознесенского монастыря, и потянулось разбирательство, грозящее обернуться суровой карой.
Заточение Иакинфа в Тобольском монастыре продолжалось до 1807 года, когда синод назначил его начальником девятой русской духовной миссии и архимандритом Сретенского монастыря в Пекине. В течение целого столетия духовная миссия была единственным представительством России в Китае. Через нее поддерживались все отношения между двумя странами.
Отъезду Иакинфа к месту нового назначения предшествовала многосложная процедура. Лишь осенью 1807 года он отправился из Иркутска через Кяхту в китайскую столицу. Именно с этого года начался новый важнейший этап в жизни Иакинфа. Пекинский период, продолжавшийся четырнадцать лет, был для Иакинфа чрезвычайно насыщенным и плодотворным.
Заточение в лавре
По возвращении из Китая в Санкт-Петербург ученный стал жертвой доноса. Его обвиняли в безбожии, отречении от правил церкви, развале деятельности пекинской миссии и других тяжелых грехах.
Иакинф был заточен в монастырскую темницу на глухом острове Ладожского озера. Он пробыл там с осени 1823-го по конец 1826 года. Только усиленные хлопоты русских ученых заставили церковников перевести Бичурина в Санкт-Петербург, в Алексадро-Невскую лавру. Здесь, в новом заточении, Иакинф принялся за свои великие труды, продолжавшиеся до самой смерти в 1853 году.
Он сделался непревзойденным знатоком истории жизни народов Китая и Центральной Азии: китайцев, монголов, тибетцев, чжунгаров, маньчжуров, уйгуров. "Описание Тибета", "Записки о Монголии", "Историческое обозрение ойротов", "Описание Пекина" — вот далеко не полный перечень книг, написанных им до 1853 года.
В 1851 году вышел обширный труд Бичурина "Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена". До этого еще никто не знакомил русскую и мировую науку с китайскими историческими источниками непосредственно в подлинниках. Иакинф перевел и изучил "Историю старшего дома Хань", охватывающую время с 202 года до нашей эры по 25 год нашей эры, а также "Историю дома Тхан" (от 618 до 907 года нашей эры) и пять других старинных летописных источников.
Водопад бесчисленных ценных сведений, низвергшийся из глубины веков, Иакинф сумел направить в строгое русло. Так создавался труд, без которого до сих пор немыслимо изучение прошлого народов Китая и Центральной Азии. За столетие, истекшее со времени выхода этой книги, она стала большой редкостью.
География Поднебесной империи
Иакинф приводил свидетельства о жизни древних народов — хуанов, усуней, коечжей, хягасов, киданей, улоху, динлинов и других. Свидетельства эти говорят о древнейших связях Китая с народами Центральной Азии и областей Туркестана.
Около 104 года до нашей эры умер китайский путешественник Чжан-Кянь, принесший в свою страну вести о западных странах. Он первым поведал о стране Даюань (Коканде), где было много золотого винограда, небесных коней и кормовой травы му-су, на которой паслись чудесные кони Ферганской долины. Впоследствии в Китай были пригнаны первые табуны туркестанских скакунов, а семена травы му-су, посеянные возле Бодыханского дворца, дали обильные всходы. Тогда же в Китае были посажены и первые виноградные черенки.
Где-то в Бухарском оазисе, неподалеку от Катта-Кургана, в VII веке нашей эры стоял древний город Фумо, или Хэ. Он находился на скрещении великих торговых путей, что было видно из стенной росписи Фумоского дворца. На четырех стенах здания (возможно, караван-сарая) были изображения ханов Средней Азии, владык Индии и Китая.
Туркестанские мастера были очень искусны. В 424 году нашей эры люди, приехавшие в Китай из страны Большой Юечжи, столица которого находилась в Хиве, обучили китайцев изготовлению цветного стекла.
Рыжие и голубоглазые обитатели страны хягасов ходили в одеждах из соболиных и рысьих мехов. Татуированные воины отважно сражались с уйгурами, покушавшимися на завоевания страны хягасов. Любопытны дальние торговые связи этого народа. Раз в каждые три года из страны Даши к хягасам приходили караваны с драгоценными аравийскими тканями. Хягасы настолько прославились в Китае, что по приказу одного из богдыханов было создано изображение государя хягас и составлено описание хягасской державы, простиравшейся от Енисея и Оби до Восточного Туркестана и предгорий Тянь-Шаня. Из уст хягаса Чжуву Хэ-со, побывавшего в Китае, китайские ученые узнали о быте и занятиях этой державы, обитавших в войлочных шатрах и ловивших рыбу на осетровых реках.
В рукописях и книгах историков Китая написано о стране Шивей, располагавшейся, очевидно, в верховьях Амура и Забайкалья. Эта область суровых снегов и вместе с тем обиталище дорогих соболей. Шивейцы носили одежду, сшитую из рыбьих кож, и на зиму уходили в подземные жилища. Некоторые ученые отождествляют шивейцев с тунгусами.
Америку первыми открыли китайцы
Иакинф поведал об обширных международных связях Китая. Китайцы еще в V—VI столетиях нашей эры знали об обитателях Северной Америки, которую они называли страной Фузан. Есть на первый взгляд фантастическое повествование путешественника Хой Шеня, который в 502 году нашей эры явился к императору Ю-фи и доложил ему сведения о Фузане и его жителях. Сведения эти были записаны и впоследствии обработаны знаменитым ученым Ма Дуань-линем. Неважно, побывал ли сам Хой Шень в стране за великим морем. Известно другое: китайцы имели точное представление о пути в Америку — через Алеутские острова и Аляску.
К 636 году относится свидетельство летописи о далекой стране Канг-Танг на самом юге Тихого океана.
В 97 году нашей эры путешественник Гань Ин сумел дойти из Китая в страну Тячжи, к Западному великому морю (Средиземному морю). Он расспросил корабельщиков о дальнейшей дороге в римские владения, и те сказали ему, что Западное великое море пространно, плыть по нему трудно и путники часто заболевают тоской по родине. Гань Ин, достигший Средиземного моря (вероятно, через Иран), повернул обратно в Китай. "В прошлое время никто из китайцев не проникал так далеко", — замечает летописец. По возвращении на родину Гань Ин подробно описал страны, посещенные им во время похода.
В 166 году нашей эры в гаванях Анама появился корабль из далеких стран. На нем следовал в Китай посланник западного властелина Ань-туня с подарками, состоявшими из слоновой кости, панцирей черепах и рогов нарвала. В VII веке китайцы принимали у себя посланников калифа Османа, зятя Магомета. В связи с этим посольством китайские летописцы занесли в свои книги удивительные сведения из жизнеописания Магомета, свидетельства похода арабов на Византию и новое персидское царство.
Византия и Индия, Кашгар и Персия, Аравия и далекие острова Южного океана — вот откуда протягивались в Древний Китай нити политических и торговых связей. На службе у китайского правительства в VII веке состоял алхимик Лугаидо, он был родом из Восточной Индии. Зверинцы бодыханских дворцов пополнялись живыми сокровищами: говорящими птицами, львами, леопардами, птицами-верблюдами, яками, зубрами, слонами. Золото, горный хрусталь, агат, самоцветы, шкуры львов и барсов, соболя и куницы, кораллы и страусовые перья — все это доставлялось в Китай из самых далеких стран.
Последние годы
Вот, что можно прочитать в летописях, открытых Бичуниным в тиши пекинских библиотек и столь тщательно переведенных им. Питая глубочайшее уважение к китайскому народу, его наукам и словесности, Иакинф сделал много для изучения китайского языка в России. Он открыл училище китайского языка в Кяхте, а затем составил китайскую грамматику для кяхтинских учеников. Иакинф также работал над китайско-русским словарем.
Вырываясь на время из-под надзора монастырского начальства, Иакинф совершал путешествия в Забайкалье, уже знакомое ему по поездкам в Китай. Там он собирал редкие монгольские и тибетские книги в дацанах, предметы восточного искусства. В 1831 году Иакинф написал очерк о Байкале. Этот труд был отправлен А.С.Пушкину для альманаха "Северные цветы". Известно, что Пушкин высоко ценил знания Бичурина и получил в подарок от него книги с авторскими надписями.
Умер Иакинф Бичурин в 1853 году в келье Александро-Невской лавры в нищете и одиночестве. В знак уважения к его заслугам на скромном памятнике наряду с русской надписью были начертаны китайские письмена, которые гласили: "Постоянно прилежно трудился над увековечившими его славу историческими трудами".
