Дед, бабка и большая политика
В общественно-политический бой готовы идти одни старики. Граждан не пенсионного возраста политика не интересует.
В очереди в сберкассу старушка, физическое состояние которой вызывает сомнения в ее способности путешествовать дальше ближайших торгово-бытовых точек, доверительно делится с группкой студенческой молодежи намерением «в праздник, 7 ноября, как всегда, пойти на демонстрацию и хоть немножко, но пройти». Молодое поколение в дискуссию о «красных днях» календаря и способах проведения праздничного досуга не вступает, но на юных лицах явно отражается смешанное выражение изумления и сожаления.
Эта сценка как нельзя лучше описывает не состояние голов и умов и расклад идейных симпатий и антипатий, но поколенческую разницу интересов. Самые политизированные люди в нашей стране – пенсионеры. Самые аполитичные – те, кому до пенсии еще лет 35–40. Обычная и характерная для большинства стран картина (государства, переживающие бурные революционные события любой окраски, разумеется, не в счет) в современной России носит ярко выраженный и даже какой-то гипертрофированный характер.
Политика, если судить по последнему опросу Левада-центра, не интересует не только самых юных избирателей, в возрасте от 18 до 24 лет (в этой группе 73% митингам предпочитают дискотеки), но и вполне зрелых граждан, отцов и матерей семейств и состоявшихся специалистов. Политические интриги в стране и мире не волнуют 63% из тех, кому от 25 до 39 лет, и 61% граждан в возрасте от 40 до 54. После повальной политизированности 90-х наступила, возможно, закономерная реакция. С митинговых площадей люди вернулись в семьи, в дома, к работе, к маленьким радостям и большим проблемам сугубо частной жизни.
О влиянии мира политики на личный мирок большая часть населения (62% россиян «скорее не интересуются» или «совсем не интересуются» политикой) предпочитает не думать.
И в «общественно-политический бой» с большей охотой готовы идти «одни старики» (46% из группы людей старше 55 лет, для сравнения: в предыдущей возрастной категории только 36%). Те, кто уже не принимает активного участия в жизни, выключен из основных деятельных процессов.
Те, для кого вопрос, в каком направлении будет развиваться страна дальше, носит не прикладной, а, скорее, мировоззренческий и теоретический характер.
Возможно, такое реактивное – от чрезмерного перегрева – охлаждение ко всему, что связано с политической сферой, было бы нормальным, если бы результатом массовой деполитизации населения не стала бы политическая стагнация и даже откат к стартовым советским временам. Временам, когда политикой в привычном понимании этого слова занимались только кремлевские старцы. А специально обученные люди – работники райкомов и обкомов, парторги и освобожденные партийные и комсомольские секретари, редакторы газет и журналов и т. п. – разъясняли народу политику партии и правительства. Конечно, на дворе не 70-е. Но 14% населения говорят, что идет становление авторитаризма, диктатуры, а 6% видят в происходящем возврат к советским порядкам. Этот «советский» тренд в развитии страны, тренд, который стал проявляться в последние 3–5 лет, связан не только с особенностями путинского правления, но и, не в последнюю очередь, с тем, что наиболее деятельная часть населения отдала решение политических вопросов на откуп «профессионалам» и старикам, которые регулярно и систематически внимают этим профи по телевизорам.
Стоит ли удивляться, что демократы и партия власти вызывают одинаковые симпатии у граждан – по 14 %. Коммунисты и вовсе на первом месте с 16%. Однако, как только дело доходит до голосования, картинка радикально меняется. Из тех, кто готов прийти на выборы, чуть ли не половина – 48% – отдадут голоса за «Единую Россию». У коммунистов вдвое худший результат – 22%. А демпартии, все вместе взятые, не набирают не то что 14%, но едва достигают необходимого минимума в 7%. Разгадка этого электорального ребуса проста: на выборы тоже ходят в основном дисциплинированные старцы. Вот они и выбирают – или новую партию власти (для них «ЕдРо» – явный аналог КПСС), или старую – коммунистов.
В активной жизненной позиции старшего, умудренного опытом тяжело прожитой жизни поколения нет ничего плохого.
Но их чрезмерное, недостаточно сбалансированное мнением юных влияние на политическое развитие страны чревато консервацией порядков, не отвечающих на вызовы современности.
Это то же самое, что в эпоху интернета пользоваться исключительно привычными старикам способами получения информация и общения – телевизором, радио, телефоном.
Прогресс, в том числе и политический, конечно, остановить нельзя. Но затормозить его на долгие годы вполне возможно.
Подобных примеров в мире множество. В некоторых из этих «замороженных» или повернувших вспять стран политикой интересовались только зевающие за газетной передовицей старики, недовольные распущенностью молодежи, и возмущающиеся новыми модами, нравами и продуктами старушки.