Алексей Яблоков: Мы находимся перед началом чернобыльской эпидемии
На конференции, проходившей два дня и завершившейся в пятницу, представители Российской академии наук, Академии медицинских наук, Центра судебной психиатрии имени Сербского, Онкологического научного центра имени Блохина, крупнейших научных институтов вели полемику о последствиях Чернобыльской катастрофы.
Участники научно-практической конференции «Проблемы социально-психологической реабилитации населения и территорий, пострадавших в результате радиационных аварий и катастроф», проходившей в Туле по инициативе МЧС России, обратились к правительству РФ с просьбой решить вопрос по погашению задолженности возмещения вреда инвалидам-чернобыльцам по судебным решениям. Сумма, определенная судами, составляет только для Тульской области 351 млн. руб. по 1134 судебным искам.
Тон мероприятию сразу же задал Алексей Яблоков, профессор, член-корреспондент и советник РАН. Он взялся спорить с предлагаемым проектом резолюции конференции, где говорилось, что «сегодня низкий уровень жизни, а не радиация является основной проблемой жителей загрязненных территорий». Дело в том, что по результатам мониторинга социально-психологического состояния населения, почти у половины людей, проживающих в условиях чернобыльского следа, «существуют опасения в том, что они серьезно больны, притом что врачами это предположение не подтверждается». Непреходящее опасение за собственное здоровье особенно типично для лиц мужского пола старше тридцати лет, для инвалидов и ликвидаторов.
По словам начальника брянского управления по вопросам Чернобыля МЧС России Алексея Никулина, «социально-психологические, экономические последствия нанесли населению больший вред, чем само облучение». Он сообщил, что существует даже такой термин – «радиотревожность».
«Избыточные радиационно-гигиенические мероприятия и материальная помощь воспринимаются населением, как признаки, подтверждающие опасность», – заявил Никулин.
Из этого делается вывод о необходимости создания специального информационно-аналитического центра, который будет способствовать «снижению социальной напряженности» на загрязненных территориях.
Кстати, именно Алексей Никулин отстаивал позицию государства в судебном споре с обществом «Союз», которое было создано, чтобы защищать права жителей Болоховского района Орловской области. После постановления о новом зонировании территорий, пострадавших в результате аварии на ЧАЭС, этот район был исключен из списка «грязных». «Союз» в связи с этим подал исковое заявление в суд на правительство РФ и добился положительного решения: району были возвращены льготы.
Вообще споры о последствиях Чернобыльской катастрофы редко претендуют на поиск беспристрастной научной истины. Основываясь на одних и тех же исследованиях, ученые мужи делают диаметрально противоположные выводы – в зависимости от собственной ангажированности. Вскоре после катастрофы случившееся называлось чуть ли не концом света. Это вполне вписывалось в тогдашнюю концепцию преодоления последствий, которая предполагала переселение из загрязненных территорий огромного числа людей, строительство множества современных медицинских центров (памятником благих намерений в Тульской области, к примеру, осталась так и не достроенная больница в Плавске), небывалые меры социальной защиты для ликвидаторов и т.д.
Но потом у государства появилось много других забот. Маятник научной оценки крупнейшей в истории человечества атомной катастрофы качнулся в другую сторону. Программы очистки загрязненных территорий были свернуты, ликвидаторам стали выплачивать компенсацию в основном через суд. И ученые мужи взялись противоречить самим себе: теперь последствия чернобыльского загрязнения сведены почти к нулю, а ухудшение состояния здоровья народа произошло, оказывается, исключительно из-за радиофобии, связанной с ней болезненной мнительности и чувства жертвы. Апофеозом столь свежего взгляда на старую проблему стал Чернобыльский форум прошлого года, который признал пострадавшими лишь 50 погибших от острого облучения и еще 4000 человек, которые погибли от рака.
Вот эти выводы опровергал в своем выступлении на конференции профессор Яблоков. Приведем некоторые тезисы из его доклада «Чернобыль – факты, вопросы и политика»: «Сегодня идеологя такая: время забыть Чернобыль, 20 лет прошло, все в порядке, друзья, давайте перейдем к строительству новых атомных станций... Но мы должны получить точную, полную информацию для того, чтобы принимать правильные решения, а не прятать голову под крыло. Все данные, все атласы, опубликованные о чернобыльском загрязнении, почему-то говорят о том, что это касается только европейской части России. А где территория за Уралом, где Китай, где Арабские Эмираты, которые тоже пострадали? Какая там ситуация? На самом деле еще не сказана правда о глобальном загрязнении после Чернобыля. Глобальное загрязнение-то произошло, и мы знаем, что Кавказ загрязнен, на Байкале есть чернобыльские выпады. Везде было очень серьезно.
Обращаю ваше внимание: государство не хочет эти данные публиковать. Это данные американские. А Чернобыль затронул и Америку, и Японию. Есть расчеты, которые подтверждают, что дополнительная младенческая смертность в Индии в 1986 году могла оказаться в миллион человек, несмотря на то, что Индия очень слабо пострадала от Чернобыля».
«Они пишут, что радиационная обстановка в Чернобыльских зонах лучше, чем на курортах. В течение последних 10 лет средний уровень облучения на чернобыльских территориях растет, несмотря на улучшение фонового облучения. Растет, потому что люди едят в основном местную продукцию и т.д. Я посмотрел отчет по Туле – вроде бы у вас там все в порядке. Думаю, что нет. В отчете, правда, сказано про недостаток информации и некачественную информацию. Я думаю, недостаток информации – это относится к вашей области».
«Несколько вопросов, до сих пор остаются без ответа. Например, пятнистость загрязнения. Когда мы говорим, что вот эта территория загрязнена от 1 до 5 кюри, это не значит, что все это так и есть: где-то может 15 кюри, а где-то может быть ноль. Или как учесть облучение в первые дни и первые часы аварии? В первые недели, первые месяцы был другой спектр радионуклидов, чем позже. Говорить, что это не повлияло – не научно. Это повлияло – хромосомы поломаны именно от первых дней. Да, действительно, потом уже – это очень опасная идеология в отчете Чернобыльского форума – уровень радиации сокращается и считается, что все в порядке, все приходит в норму. Какая норма, друзья! Люди, растения, животные получили радиационное поражение. То, что уровень сократился, сравнился с естественным фоном, не значит, что там все в порядке. Это страшно – пуля тоже действует быстро: пролетела, убила … но последствия есть.
А как учесть влияние горячих частиц? Человек живет на территории совсем чистой, но он случайно хватанул горячую частицу и получил свое. Он ни в какую статистику не попадает. Как учесть особенности индивидуального поведения? Все эти расчеты основаны на понятиях «средний человек», «среднее количество облучения». Но мы-то не средние, каждый из нас реагирует по-своему – кто-то пьет молоко, кто-то не пьет молоко, кто-то ест мясо, кто-то не ест мясо. Вот эти средние цифры, которыми мы оперируем – средняя температура по больнице.
Как оценить такие последствия как синергизм, когда радионуклиды взаимодействуют с тяжелыми металлами? А в вашей ситуации, когда Тульская область – одна из самых тяжело загрязненных промышленными выбросами областей в России, и на них накладываются радионуклиды, это может быть не просто два плюс два. Это может быть всплеск невероятный, гораздо более страшный, чем просто радионуклиды или просто тяжелые металлы».
«Последствия катастрофы оказались не столь значительными, как считали раньше» – это цитата из Чернобыльского форума, это цитата из того документа, который взят нашим правительством на вооружение. Вы понимаете, что это было сделано? Это была диверсия против вас.
Чернобыльские ликвидаторы – средняя продолжительность жизни около 46 лет. Вот что значит «они здоровее». Там были люди от 20 до 60 лет, если бы они умирали естественной смертью, то тогда бы это была смертность в более старшем возрасте. А на самом деле умирают молодые. Сколько чернобыльская катастрофа вызвала дополнительных смертей? Диапазон ответов на это вопрос широк. Чернобыльский форум говорит, что 50 смертей было и 4 тысячи будет. Расчеты, которые сделаны выдающимся специалистом Джоном Гофманом (ему сейчас 90 лет, он физик по образованию, участвовал в изучении первого миллиграмма плутония в американской программе по атомному оружию, потом отошел, как Сахаров, от этих дел, получил медицинское образование,он профессор физики и профессор медицины) показывают, что общее число «чернобыльских смертей» в череде поколений должно быть 700 млн. человек. А по книге выдающегося канадского эпидемиолога Розалии Эдекте – от 1,2 млн. до 1,6 млн. погибших людей от Чернобыля. Не может быть в науке такого диапазона: одни говорят 4 тыс., а другие 1,2 млн. Значит что-то здесь не так. А нам говорят – я позавчера делал доклад в Академии наук – этого быть не может».
«Младенческая смертность в Польше – резкий рост в 1986-1987 годах. А где наши данные? Кто знает: на сколько у нас младенческая смертность была повышена в это время? Вот данные по Великобритании: через 9 месяцев после Чернобыля – взлет мертворожденных. А Великобритания получила маленькую дозу чернобыльского облучения».
«Или данные по среднеожидаемой продолжительности жизни мужчин. Можно говорить про нищету и социальный шок, но объясните мне, пожалуйста: почему с 1986 года покатилась вниз средняя продолжительность жизни? В Академии наук мне сказали: это следствие стресса из-за распада Советского Союза. Но это 1986 год – какой распад, какой стресс? Конечно, потом действительно был стресс, но начало-то резкого увеличения смертности – в 1986 году».
«Сколько случаев чернобыльского рака щитовидной железы? Вот здесь можно схватить за руку этих авторов Чернобыльского доклада за ложь. Они говорят 4 тысячи, я подсчитал – данные из официально опубликованных документов Украины, Белоруссии, России – получилось 10 тысяч.
Общее число заболеваний раком резко растет в пораженных регионах. Все специалисты-радиобиологи, связанные с минатомом закрывают глаза на факт, который опубликован в учебниках: латентный период раков после облучения – 20 лет. Через 20 лет начинается всплеск заболеваемости раком. Мы находимся перед началом эпидемии чернобыльских раков, самых разных. Это очень важно. Если мы это признаем, то надо принимать специальные меры, много что можно сделать, чтобы помочь людям, которые неизбежно заболеют раком, чтобы их было поменьше».
«Одно из самых страшных последствий Чернобыля, конечно, - психическое здоровье. Это признается Чернобыльским форумом. Но они делают вывод, что это связано с радиофобией, сейчас это слово не используются – говорят виктимизация, т.е. чувство жертвы. На самом деле статистика показывает по Украине, по России, что половина новорожденных среди тех, кто был облучен в утробе, имеют проблемы умственного развития – замедленное умственное развитие. Эта статистика опубликована даже Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), к которой я отношусь очень скептически.
Динамика врожденных пороков развития в Белоруссии. Пример, как бы сказать, аморальности Чернобыльского форума. В Белоруссии принята колоссальная программа по прерыванию беременности, как только они видят, что плохо – сразу аборт по медицинским показаниям. Вот, если без медицинских абортов, то кривая пошла бы вверх. А Чернобыльский форум говорит: вот в Белоруссии все стабильно и ничего страшного нет. На самом деле в Белоруссии тысячи абортов проводятся.
Мы говорим: где реальные последствия Чернобыля? И вдруг обнаруживаются … в Берлине. Данные сразу после чернобыльской катастрофы были опубликованы, вызвали спор во всем мире. Я потом спросил профессора Скарлинга: почему это в Берлине вы обнаружили взлет даунов, а в других территориях нет? В Берлине самая лучшая в Западной Европе и в мире медицинская статистика – еженедельная, нигде такой статистики нет. У них была статистика, она мгновенно показала. Но, если такое в Берлине, который получил сравнительно маленькую дозу после Чернобыля, то тоже самое в многкратно больших размерах должно быть и у нас. Но где эти данные?
От облучений мгновенно получается катаракта. В Белоруссии по всей стране в зоне 1-15 кюри – 196 катаракт, у ликвидаторов – 420 заболеваний, у эвакуированных еще больше. Где данные по катаракте здесь у вас, у ваших чернобыльцев в районах? Что все в порядке, что ли? Не верю, не думаю».
«В маленьком районе на Украине – Лугине, в 110 км на юг от Чернобыля живет 29 тыс. человек. Вот данные этой маленькой районной больницы: месяцы жизни после диагноза рака желудка до Чернобыля – более 62 месяцев, после аварии – 7 месяцев; случаев открытого туберкулеза до Чернобыля – 17, после – 41; эндокринная патология в 9 раз увеличилась, общая смертность возросла, продолжительность жизни уменьшилась».
«Теперь может быть самое главное – генетические последствия. Я уже говорил: облучение было в десятки раз больше, и оно неизбежно отразилось на популяционной генетике. Я могу сказать вам, что по генетическим законам: если был такой генетический удар, то он будет ощущаться в течение поколений. Генетические последствия Чернобыля на протяжении 7 поколений будут нарастать. Это не мои данные, это данные генетиков».
«Нам говорят: неправильное поведение, нищета. Какая нищета у карпов и ласточек! А здесь также сокращение жизни. У них у всех поломаны хромосомы, нарушен иммунитет».
«Что такое масштабы Чернобыля для нас? Это 220 тыс. эвакуированных на территории бывшего СССР, миллионы человек, живущих на загрязненных территориях, а значит получивших радиационный удар. Половина из них сейчас живет на благополучных территориях, и что же, значит, они живут благополучно? Это означает, что они всю жизнь будут под чернобыльским ударом, а также дети, которые родились позже, у которых хотя бы 1 родитель получил этот удар. Это дети, которые требуют особой заботы, особого медицинского обслуживания обязательно. Мы должны научиться жить с Чернобылем. НЕ забыть Чернобыль, а жить с этим. Мы не можем позволить себе, исходя из интересов безопасности России, забыть о Чернобыле».
«В докладе Чернобыльского форума не рассмотрены многие последствия аварии на ЧАЭС: активизация инфекционных заболеваний, заболеваний дыхательных путей, нарушение функционирования половой системы, ускоренное постарение (типичный радиационный синдром, его даже нет в докладе), нарушения эндокринной системы, генетические последствия. Как принимать управленческие решения, если закрыть глаза на все это».
«Какая должна быть стратегия? Должно быть уделено больше внимания и средств изучению последствий аварии. Надо обязательно сделать реальную биологическую дозиметрию. Затратить деньги, которые часто были пущены на ветер. Обязательно надо – это дорого – установить реальную дозу облучения, которую получили люди. Я уже говорил о пятнистости – окажется, что на некоторых территориях часть людей получила дозу значительно большую, чем средняя, а часть, может быть, совсем маленькую. И тогда надо сконцентрировать усилия по реабилитации на тех людях, которые реально получили большую дозу. Надо обязательно выяснять индивидуальную восприимчивость. Еще в 1966 году было установлено, что в любой популяции есть разброс радиочувствительности: примерно 14% популяции – это люди сверхнечувствительные к радиации, 20% - люди сверхчувствительные к радиации, поэтому, когда говорят о нормах радиационной безопасности – это средний температура по больнице.
Сейчас большой скандал: наконец до американского Конгресса дошло, что норма рекомендуемой радиационной безопасности – это фикция, которой нельзя верить. Эти нормы рассчитаны на (здесь в зале нет ни одного такого человека) 20-летнего, белого мужчину, здорового. Женщины, дети, старики вообще исключены из нормы. А этими нормами все руководствуются. Я предлагал в свое время минатому: сделайте отбор, набирайте людей с меньшей чувствительностью, это вам дешевле выйдет (у них там много проблем со здоровьем у персонала).
Опыт Белоруссии показал, у детей, которые проходят курс сорбентов, на 30-40% сокращается внутренне облучение. Сейчас Украина принимает национальную программу по сорбентам. И мы обязательно должны это сделать. Это легко и не такие большие затраты, но это существенно облегчит жизнь детей, которые потом будут меньше страдать. И, конечно, снижение содержания радионуклидов в почве. Это делается правильно».