Дом для бомжей
В Иркутске появился первый приют для бомжей. Пока только здесь обездоленные могут найти бесплатный кров, еду, моральную поддержку. Открыли его волонтеры - бывшие наркозависимые из Владивостока, Михаил и Дмитрий.
В июне они на свои деньги сняли и отремонтировали частный дом в Ново-Ленино. Сейчас на довольствии в нем 14 постояльцев. Живут по принципам коммуны: трудоспособные мужчины работают - деньги идут в общий котел, женщины хозяйничают по дому. Объединяют брошенных стариков, вчерашних забулдыг, обитателей улиц и наркоманов правила приюта: не пить, не принимать наркотики, не воровать и не крутить любовь. Кто-то не выдерживает и снова возвращается на улицу - бомжовскую закваску перебить трудно. Ну а кто-то двумя руками держится за новую жизнь.
Без паспорта
Встречает меня Дима Корнилов.
- Все на работе, на заводе. Но вы заходите, скоро Миша приедет. А пока с бабой Олей, с Леной познакомитесь.
В доме три комнаты. Сразу удивляешься тому, что кругом очень чисто. Хотя чистота закономерна: на кухне, возле печки, пришпилен листочек дежурств - Света, Таня, Оксана. Тут же в напоминание устав - не сквернословить, не курить, читать Библию.
- Соблюдают? - киваю на правила.
- Кто как, - улыбается Дима. - Одни соглашаются. Другие уходят. Я с лета здесь. Долго жил на улице, документы растерял, пил сильно, болел. Сейчас вот понял, какое это было болото.
В большой комнате читает книжку Лена. Это ее костыли стоят в углу - левой ноги у женщины нет. На первый взгляд Лена кажется отрешенной от всего, но минут через десять включается в разговор. Рассказывает, что когда-то была штукатуром-маляром в Жилстрое, имела четвертый разряд. Судьба пошутила с ней жестоко - выбросила на улицу, мыкала по подворотням и чердакам не один год. Потом вдруг ударил инсульт, ну а после женщина попала к врачам - отморозила ноги. Левую отняли, правую оставили - ее морозом только слегка прихватило.
- Без паспорта кто мне протез сделает? - Лена смотрит на культю и грустнеет на глазах: - На костылях я еле-еле передвигаюсь, поэтому почти все время без движения.
На диване сидит баба Оля - самая пожилая в приюте. Привезли ее несколько дней назад с вокзала. Она год жила в доме для престарелых. Вернее, всего год смогла продержаться. Обстановка там была до того невыносимо-жестокая, что 82-летняя старушка решила: уж лучше доживать свой век на улице, в холоде и голоде, - люди не сухари, авось помогут.
- А ведь у меня две квартиры, - мельком сообщает она, - но обе заняты. И братья родные есть. Только не знаю, где они. Двух сыновей я родила - один умер, второго зарезали. Сейчас одна.
Бомж нынче молодеет
Оказаться в доме милосердия (именно так называется приют по улице Пржевальского) - все равно что попасть в разношерстную семью. Новый день семья эта начинает рано- подъем в семь утра. Мужчины едут на заработки, на завод ЖБИ. Женщины домовничают - готовят обед-ужин, убирают дом, топят баню, верхонки шьют. Воду носят из колонки - хорошо она рядом, у дороги. Это сейчас дом обжит и обихожен. Хотя еще несколько месяцев назад даже подойти к нему было страшно - грязи хватало. Владивостокцы Михаил и Дмитрий сняли его за 4 тысячи рублей в месяц у местных пьянчуг. Понятное дело, ремонтом тут не пахло, зато пахло другим: мусор много лет вываливали во двор - завален он был, как говорится, по уши. Пришлось руками разгребать эти зловонные "архитектурные" кучи, засыпать двор щебнем. После подновили забор, навели порядок в бане. В доме побелили, наклеили обои, покрасили окна. И только тогда здесь поселились первые жильцы - беспаспортные, бесквартирные. Одним словом, те, кто не смог приспособиться к условиям жестокой действительности. Средний возраст "лишних" людей - 25-35 лет: бомж нынче молодеет.
Десять лет на игле
Надо сказать, к своему нынешнему жилью люди относятся с неким трепетом. В сравнении с дикой уличной жизнью, бесконечным скитанием по колодцам-помойкам, это почти что рай - тепло, сытно, постельное белье есть, да и поспать можно по-человечески, в постели. Утром и в обед в приюте обязательно читают Библию. Уверяют, что от наркоты и пьянки спасает именно вера, а не больнички и тюряжки. Даже перестали ругаться матом. Хотя раньше без дозы, бутылки и "замечательных" слов обойтись не могли.
К вечеру обитатели дома милосердия потихоньку начинают подтягиваться. Знакомлюсь с разговорчивой Оксаной. Ей 32 года, из них 10 - на игле.
- Здесь я на реабилитации, - рассказывает она. - Раньше пробовала перекумарить дома - с постели не вставала: рвота, понос, кишки наружу лезли. Засыпала и просыпалась с сигаретой. У меня мама старенькая, братья-сестры есть. Конечно, пытались меня спасти. Бесполезно - я из дома все несла, такие сказки придумывала, что до сих пор удивляюсь. Такая вот была Оксана. Сюда меня знакомые привели. Говорят: "Попробуй поживи здесь". И у меня получилось. Не колюсь уже четыре месяца, и кумара нет!
Оксана считает, что ей сильно-сильно повезло. Многим ее знакомым - нет. Одни сидят за сбыт наркотиков, другие умерли от передозировки, третьи все еще продолжают судорожно искать дозу. На Оксаниной руке нет двух фаланг - след химического ожога. В ожоговом центре девушку еле спасли. Пальцы отняли.
Симпатичная женщина в синем спортивном костюме - это Елена. Она немногословна, говорить о своей покосившейся жизни ей больно - "так получилось". Уже восемь долгих лет она на улице - по подвалам да по чердакам. У Лены есть мать и сын. Может, когда-нибудь она к ним вернется.
55-летнюю Раю недавно вытащили с того света врачи. Она показывает на свой правый глаз. Вернее, на то место, где он еще недавно был:
- Инфекцию занесла. В больнице в Юбилейном сказали: если бы на день позже пришла - все, каюк, гангрена бы началась, а если раньше, глаз бы остался. Хорошо еще, что взяли. Документов ведь нет - на паспорт надо две с половиной тысячи. У меня их нет. Я как с мужем разошлась десять лет назад - загуляла, все потеряла. А он продал дом и участок в Черемхово. Чтобы прокормиться, шабашила на вокзале - вагоны мыла, убирала. За это давали продукты от пассажиров. Нет, на "металле" не работала. Сейчас нашего брата больше, чем банок.
Про обитателей дома милосердия можно рассказывать долго. У каждого за душой свое горе, свои злоключения. Истории такие, что любого заставят побледнеть. В прошлой жизни у всех были документы, жилье, работа, любимые и близкие люди.
29-летняя Света не всегда работала на конечной Ново-Ленино - убирала рядом с киосками за 50 рублей в день. У нее есть две дочки, их воспитывает бывший муж.
Вот Саша. Он тоже не всегда жил на улице, кочевал по подвальным лежбищам. Но его историю я не знаю: говорить парень не может, только хрипит в ответ - неладно со связками. Сожители полагают - может, кто-то хотел ему горло перерезать, да сорвалось.
Иркутск - большая помойка
Лена выглядывает в окно:
- Миша с Димой приехали!
"Родители" дома милосердия выгружают на кухне припасы, в комнату вносят большой новенький телевизор. Оба они молодые, деятельные, энергия кипит - заряжаться можно как от батарейки. Трудно поверить, но в недавнем прошлом эти дюжие парни были наркоманами. Сейчас - миссионеры владивостокской общественной организации "Дом жизни". Общими силами таких людей, как Дима и Миша, во Владивостоке, Лесоводске, Дальнереченске, Спасске открыты дома для бомжей и наркоманов. Еще один скоро появится в Находке. Житье-бытье в них бесплатное, принцип существования - рабочая коммуна. Эта схема кажется утопией, но она работает!
- Мы к вам приехали не случайно, - рассказывает Михаил. - Иркутск занимает второе место в стране по числу наркоманов и больных СПИДом. Но даже предположить не могли, что к людям здесь относятся хуже, чем к собакам. Нонсенс: в большом городе нет ни одной организации, медицинского учреждения, которые занимались бы проблемами бомжей, наркоманов, брошенными людьми! Когда мы обратились в администрацию, в комитет соцзащиты, там откровенно говорили: "Вам это надо? Эти люди конченые, с ними ничего нельзя сделать..." По кабинетам чиновников ходили долго. Такое ощущение, что все они только и делают, что перекладывают бумажки со стола на стол: мишуры много, действий - ноль. Нам не верили, что можно выжить без финансирования. Пришлось объяснять, приводить примеры - как действуют наши дома для инвалидов, бывших наркоманов в Приморье. В итоге мы с трудом зарегистрировались как общественная организация. Потом сняли дом, сделали ремонт, начали ездить по наркоточкам, притонам - объясняли, кто такие и зачем приехали. Рассказывали про правила и устав. Реакция? Знаете, положительная. Слушали с интересом, многие так сюда и попали. Видели бы вы, какие приходят! Вшивые, грязные, смрадные. Кажется, сажа в поры намертво въелась. За баней у нас "прожарка" - все старые вещи сжигаем. Человек скидывает пальто, а оно ползет! Столько в нем вшей!
Шанс будет
Организаторы дома милосердия говорят, что работать с иркутским контингентом трудно. Конечно, есть те, кто поест и уходит. Но их немного. Другие наоборот - хотят получить работу, забыть прежнюю жизнь, найти новую дорогу в ней. Просто раньше никто не давал им такого шанса. В ближайшее время волонтеры планируют наладить работу с соцзащитой - людям будут восстанавливать документы. Снимут еще один дом - специально для бомжей. Когда все задуманное поставят на ноги - поедут дальше.
- Важно, чтобы в Иркутске остались люди, которые будут начатое продолжать, курировать, - говорит напоследок Михаил. - Вот, например, Димка. Жил под мостом, а сейчас стихи пишет...
