Государство и бизнес
В конечном счете, новое качество жизни является итоговой целью, к которой стремятся власти Красноярского края, считает губернатор Александр Хлопонин.
Осенью 2004 года губернатор Красноярского края Александр Хлопонин в своем интервью «Эксперту-Сибирь» увлеченно рассказывал о необходимости новой индустриализации Сибири, о грандиозных проектах и реформах. Он говорил тогда, что Красноярский край может и должен стать опорным регионом, регионом-локомотивом. Для этого нужны совместные усилия государства и крупного частного бизнеса.
— Александр Геннадьевич, насколько оправдывает себя модель государственно-частного партнерства (ГЧП), идею которого вы настойчиво продвигали несколько лет?
— Эта идея оправдывает себя в полной мере. Я далек от мысли, что государственно-частное партнерство решит все наши проблемы в экономике. Оно, конечно, не панацея. Но в очень многих случаях ГЧП оказывается качественным современным инструментом.
Когда мы говорим о развитии Сибири и востока страны вообще, надо иметь в виду следующее. Эти огромные пространства всегда развивались на основе крупных проектов, имеющих общенациональное значение. Сто с лишним лет назад такими проектами были столыпинская реформа и Транссиб. В годы войны — эвакуация крупных производств на территорию Урала и Сибири. В период так называемой косыгинской индустриализации — тюменская нефть, Братская и другие ГЭС, КАТЭК, вторая очередь Норильского комбината, сибирские алюминиевые заводы. Все это были именно проекты, предусматривающие продуманную логистику, развитие транспортной инфраструктуры, строительство большого количества сопутствующих и обеспечивающих предприятий. Можно говорить о просчетах советского правительства в экономике, но промышленная политика государства в период с 60−х по 80−е годы лично у меня вызывает уважение.
Государство в то время играло ключевую роль в экономике. Собственно, других заметных игроков в экономическом пространстве и быть не могло, за исключением микроскопической доли сельской и потребительской кооперации. Поэтому всю ответственность за реализацию и последствия этих проектов государство брало на себя.
Что мы имеем сегодня? Принципиально другую экономику, бизнес, нарастивший очень серьезные ресурсы, большое количество разработанных (а в ряде случаев — реализованных наполовину) промышленных проектов, оставшихся в наследство от все той же косыгинской индустриализации.
— Некоторые реализуются как раз на территории Красноярского края. Какие вы считаете наиболее важными, и можно ли говорить уже о первых результатах?
— Очевидно, что главными точками роста для края являются проект развития Нижнего Приангарья и Ванкорское нефтяное месторождение. Они не единственные, но самые крупные. И оба — родом из 80−х годов.
Ванкор с точки зрения государственно-частного партнерства не очень показательный пример. Компания «Роснефть» одновременно является и крупным бизнесом, и представителем государственных интересов. Она реализует этот проект практически самостоятельно, опираясь в основном на собственные возможности и ресурсы. На Крайнем Севере по-другому сложно. Климатические условия и локализация территории требуют возможности принятия решений, опирающихся на действующие законы, но — решений оперативных и самостоятельных. Роль государства в этом случае — экологический и другой контроль.
А вот Нижнее Приангарье — типичный и самый крупный в настоящее время пример ГЧП. И государство, и бизнес заинтересованы в реализации этого проекта. Поскольку объем инвестиций колоссальный, каждая из сторон принимает на себя и часть ответственности, и часть затрат.
Логично, что государство инвестирует именно в инфраструктуру. Логично потому, что железная и автомобильная дороги, мост через Ангару, ЛЭП являются стратегическими объектами и должны находиться в государственной собственности. Вторая часть логики заключается в том, что мосты и дороги строятся не только для промышленных предприятий, но и для населения, живущего на этой территории. Для малого бизнеса, который сегодня еще не разглядел, как следует новых своих возможностей на этой территории, но смотрит в эту сторону очень внимательно. В этом, собственно, и заключается суть территориального развития. При этом мы не должны забывать о десятках тысяч создаваемых высокооплачиваемых рабочих мест, о росте налогового потенциала Богучанского, Кежемского и соседних районов.
Вы спрашивали о первых результатах. Они заключаются в том, что проект развития Нижнего Приангарья уже реализуется — спустя почти 15 лет после его «замораживания»! 17 апреля в Москве подписано соглашение о его совместном финансировании — между тремя федеральными агентствами, Советом администрации края и Корпорацией развития Красноярского края, представляющей интересы частных инвесторов. Это важная, но довольно рутинная процедура. Важнее другое — рутинные процедуры идут своим чередом, но бизнес в лице РАО ЕЭС и компании «Русский алюминий» уже финансирует строительство Богучанской ГЭС за счет собственных средств. Это означает, что бизнес вполне доверяет государству и не сомневается, что оно свою часть обязательств непременно исполнит. Я уже не говорю о том, что эти обязательства зафиксированы на уровне правительственных решений.
Если говорить о масштабах проекта Нижнего Приангарья, то напомню: здесь создается практически еще одна экономика Красноярского края — крупнейшего региона Сибири.
— С объединением Красноярского края с Эвенкией и Таймыром повысится ли инвестиционная привлекательность региона?
— Это уже произошло. Дело в том, что мы с самого начала относились к объединению края и округов не как к политическому проекту. Политики в ее традиционном понимании здесь не было, и нет. Можно об этом говорить, используя точные эпитеты — экономическая политика, промышленная, социальная. Только в этом смысле.
Объединение — это часть алгоритма, в котором большое значение имеет как раз повышение инвестиционной привлекательности объединенного региона. Что мы объединили на самом деле? Промышленные ресурсы края и природные ресурсы округов. Вместе с этим повысилась степень управляемости огромной территорией. Строго говоря, обсуждать свои перспективы и новые проекты бизнесу надо уже не с тремя, а с одним губернатором, маневрировать не между тремя региональными законодательствами, а действовать в рамках одного. Это уже сегодня важно, поскольку значительная часть наших проектов касаются территории края и округов в их прежних границах. Скажем, вторая часть реализации проекта все того же Нижнего Приангарья — это уже южная Эвенкия. А развитие Ванкорского проекта напрямую затрагивает территорию Таймыра.
Однако и рост экономики не может быть самоцелью. Главная цель — освоение края в интересах государства. В этом отношении важны рост налогового потенциала сырьевой экономики и дальнейшая конвертация полученных доходов в экономику, основанную на знаниях и высоких технологиях. Поэтому, может быть, самыми важными проектами для нас являются Сибирский федеральный университет, развитие современных производств на базе наших ЗАТО, где строится большая часть российских спутников, создается кремниевое производство, работают предприятия атомной промышленности.
Кроме того, освоение региона важно еще и с такой банальной, казалось бы, точки зрения, как заселение этого огромного пространства. Причем это заселение должно привести к созданию не временных поселков, а комфортабельных населенных пунктов (необязательно очень больших), из которых не хотелось бы сбежать при первой же возможности. В конечном счете, новое качество жизни и является целью, к которой мы стремимся c самого начала процесса объединения.
— 15 апреля состоялись выборы в органы законодательной власти объединенного Красноярского края. Вы удовлетворены их итогами?
— Вполне. Депутатами избраны профессиональные и ответственные люди, вместе с которыми мы продолжим реализацию всего того, о чем только что говорили с вами. Сама избирательная кампания прошла довольно спокойно. Не секрет, что раньше Красноярский край во время выборов поставлял новости преимущественно скандального характера. В этот раз их практически не было. Это дает мне основания рассчитывать на то, что вся дальнейшая работа исполнительной и законодательной власти будет построена на конструктивном взаимодействии в интересах региона и его жителей. При этом я далек от мысли, что новый парламент объединенного края станет послушной машиной для утверждения решений, подготовленных краевой администрацией. Это, мягко говоря, не в традициях краевого парламентаризма. Даже коллег из фракции «Единой России» придется убеждать, придется выслушивать их аргументы и возражения.
Я отдаю себе отчет в том, что депутаты, избранные жителями, во многом лучше исполнительной власти знают проблемы населения, особенно тех, кто живет в тысячах километрах от краевого центра. В этом и заключается ценность депутатского опыта и депутатской работы.
