Александр Васильев: «Российская демография испортила женский вкус»
У него редкая профессия – он историк моды. Кроме того, театральный художник, дизайнер интерьеров, искусствовед, стилист, писатель, коллекционер. Автор книги «Красота в изгнании» – о русских модельерах-эмигрантах, которая выдержала восемь переизданий за девять лет, и еще 18 книг по истории моды.
Многие женщины уверены – он точно знает, как нужно одеваться, чтобы хорошо выглядеть. Ведь в последние годы Александр Васильев читает лекции об истории и психологии моды не только за рубежом, но и во многих городах нашей страны.
Правда, на наш взгляд, Александра Васильева скорее можно назвать модным аналитиком. Он, как человек, тонко чувствующий время, не ограничивается поиском ответа на вопрос: как одеваться? Он анализирует, как социальные, политические и экономические факторы влияют на одежду. Или как со временем меняются каноны красоты, осанка, выражение лица, пристрастия.
27–28 октября впервые в Иркутске в торговом центре «Галерея «Планетарий» прошли лекции Александра Васильева. Его приезд организовала телекомпания АИСТ. За два дня мастер поведал о «Загадке Коко Шанель» и «Гении Диора». Рассказал о «Современных тенденциях в модном мире», «Русском стиле в моде, сексуальной революции» и аспектах «Психологии моды». Кроме того, Александр Васильев посетил Иркутский областной художественный музей им. В.П. Сукачева и антикварные лавки города. А перед лекциями позавтракал с иркутскими журналистами в ресторане «Сенатор». За утренней чашкой чая мэтр рассказывал о том, как влияет на российскую моду демография и политика, а также немного о своих планах и жизненных установках.
– Вы очень много ездите по России с лекциями. Чем вас привлекает этот проект?
– Я только сейчас осознал, насколько велика наша страна и как мало мы знаем о ней. Например, за этот месяц я побывал в Екатеринбурге, Первоуральске и Якутске. Это невероятный масштаб, о котором мы, к сожалению очень мало знаем. Часто даже не интересуемся, что происходит в соседнем городе.
В последнее время я действительно много езжу, иначе я не заработаю денег и не получу славы, а это неотделимая часть карьеры. Городов очень много, и оказывается, везде нужен Васильев. Всегда собираются полные залы. Для меня это было открытием. Как правило, первые полчаса моей лекции вызывают скепсис: кто это приехал, что за птица такая заморская? Потом я вижу, что глаза начинают гореть, к первому перерыву – полный блеск. Я знаю, что всегда нужен перерыв – дамы должны пообщаться. Ведь если женщина получила информацию, она должна это обсудить с подругой (улыбается). Это похоже на работу и психолога, и медиума одновременно, потому что женщины всегда хотят совета. Это очень интересная фаза моей жизни. Столько русских женщин и почти нет мужчин. Хотя они с радостью отпускают ко мне своих жен.
– Они вам так доверяют?
– Дело не совсем в этом. В России 60% женщин. И русский мужчина часто бывает соблазнен выбором. Они очень аморальны, и они никогда не хотят в этом признаться. У большинства из них есть параллельные семьи, дети. Все это, к сожалению, из-за дисбаланса нашего населения. У нас не хватает порядка 20 миллионов мужчин. На самом деле это такая драма...
– Неужели все так печально?
– И мы сами в этом виноваты – устроили в свое время геноцид. На мой взгляд, этой проблемой должно быть озабочено правительство. И попытки ее урегулировать можно увидеть в некоторых политических решениях. Например, Владимир Путин был автором программы переселения в Россию бывших соотечественников из Украины, Прибалтики, Казахстана…
Кстати, вы знаете, что Россия занимает шестое место в мире по количеству женщин на руководящих постах в бизнесе? И это скоро перейдет во власть. Мой прогноз, что положение женщин так укрепится, что скоро наступит некая эра матриархата.
– Вы все-таки историк моды или женский психолог?
– Я историк моды, но стал женским психологом. Я даю очень хорошие советы, и женщины хотят меня слушать, потому что муж им этого никогда не скажет.
– Вы сказали, что политика влияет на моду. Каким образом?
– Ну, например, хрестоматийные случаи. Мао Цзедун – абсолютная универсальность, все в синем. Фидель Кастро запрещает экспорт вещей из-за границы, и все ходят в том, что есть. Или наш Владимир Путин, который выбрал «Бриони» для кос-тюмов и «Патек Филипп» для часов. Теперь все в правительстве имеют костюм и часы этих марок. Хотя брэндов много, но это придворный поставщик. Я уверен, что если бы супруга президента обнародовала, какие марки одежды предпочитает, то другие леди пошли бы по ее стопам.
– В одном интервью вы сказали: дамы, не выходите замуж по любви, только по расчету. Вы правда так думаете?
– Конечно, для тех, кто хочет долгих отношений, нужен расчет. Любовь тут совершенно не при чем, она остынет. Необходимо рассчитать, как вы будете жить с этим человеком через 20–30 лет. Будут ли у вас общие темы для бизнеса, для разговора, для дружбы? Семья – это содружество, совместный долгоиграющий проект, и надо очень хорошо рассчитать, насколько вы друг другу подходите. Вы же не хотите развода и расстройства? Еще не должно быть места ревности – это яд, который разрушает отношения. Потому что брак – это гораздо более серьезно.
– Наверное, демографическая ситуация положительно влияет на моду, заставляя женщину одеваться красиво, чтобы привлечь внимание мужчины?
– Не согласен. Она стимулирует женщин одеваться вульгарно. В России популярен стиль, который можно назвать порно-шик. Женщина хочет декольте, мини, каблуки, голый живот. Хочет манить. Иметь тюнинг: фальшивый бюст, накачанные губы, вставные глаза, наращенные волосы. У меня есть студентка, которая уже в 20 лет делала подтяжку, потому что хочет выглядеть моложе! Просто боится потерять своего олигарха. Представляете, какой кошмар. Наша демография испортила вкус женщин. Они больше не хотят быть элегантными, достойными. Они хотят одеваться, как публичные женщины на тропическом острове. К климату это не имеет никакого отношения. Я это видел в Хабаровске. На улице мороз –30, и идет девчонка с голым животом. Я ей говорю: как вам не холодно мадмуазель? А она: адреналин греет! И ничего нельзя сделать с этим.
– Но говорят, что русские женщины – самые красивые в мире?
– Каждый кулик свое болото хвалит. Приезжайте в любую страну, я, например, был в 65, и в каждой вам скажут, что у них самые прекрасные женщины, потому что они нравятся их мужчинам. Но дело не в этом. У русской женщины есть определенные качества, которых нет у других. Они готовы на многое, в отличие, например, от француженок и немок. Быть кухаркой, прислугой, любовницей, матерью и еще зарабатывать на жизнь. Никогда француженка не выйдет замуж, чтобы мыть, стирать и готовить. Совершенно другой менталитет. В СНГ дамы готовы на все, они взваливают на себя непосильную ношу и думают, что это женская участь. А дома они, как правило, за мужа и за жену одновременно. Потому что муж в это время сидит у телевизора, кушает фисташки, пьет пиво, читает газету или смотрит футбол. И женщина его никогда не выгонит, потому что тогда она останется вообще без мужчины. Он для запаха.
– Кто в нашей стране является эталоном хорошего стиля?
– В нашей стране отсутствуют иконы стиля. А действительно, кто? Неужели Ксения Собчак? Но она же наивульгарнейшая из женщин. Она позволяет себе ругаться матом по телевизору. Когда я в первый раз увидел передачу «Блондинка в шоколаде», я был в шоке. А потом на этом же канале есть другая передача, где женщина в чулках в сеточку томным голосом произносит: поговорим о сексе. И крутит себе локон.
– Неужели совсем нет положительных примеров?
– А действительно, есть ли они? Может быть, только Рената Литвинова. Дело в том, что отстреленную аристократию в России заменили артисты и деятели шоу-бизнеса. Ведь наша политика очень временна. Например, средняя продолжительность работы премьер-министра, по статистике, не превышает двух лет. Потом они, как отыгранная карта, идут в бизнес. Незыблемыми у нас являются только медийные звезды. В России обескровленной, не имеющей своих великих князей и княгинь, таким кумиром, к примеру, является Людмила Гурченко. Потому что она из 1950-х годов. Сколько режимов прошло, а она на сцене! Для публики она уже аристократка. Или Алла Пугачева. Она может не нравиться, ведь в ее возрасте уже нельзя ходить в мини-юбках и с такой прической. Но она из застойной эпохи, и все еще играет, и она икона, может быть, и дурного вкуса и стиля, но икона. Или София Ротару...
Нам вообще нравится все, что идет из прошлого. Популярны такие отыгранные элементы, как Робертино Лоретти, Джо Дассен – люди, забытые даже у себя на родине. Я думаю, что это из-за недостатка твердых ориентиров. В этом часть нашего монархического мышления, нам хочется за что-то уцепиться, ведь все так зыбко.
– Это только российская тенденция?
– Да, например, во Франции к этому относятся очень строго. Они смеются над Мирей Матье: эта старуха, зачем она выходит на сцену, ее ужасные песни, ее голос! Хотя, например, мне ее голос кажется очень мелодичным. Но меня никто не спрашивает (улыбается). А как они смеялись над Далидой, когда она была еще жива! Ее пародировало каждое кабаре! Но зато когда она ушла, ее вспомнили, сделали римейки песен.
– Историков моды очень мало, как вы приобрели такую редкую профессию?
– Историков моды мало, но они есть. Мне очень повезло. Я сын актрисы и художника, вырос в закулисье. Видел очень много костюмов. И мой отец, и моя мать были пассеистами – любили прошлое. И они меня воспитывали в таких традициях. Никто из них не был членом партии. Папа меня научил в семь лет петь «Боже, царя храни», ведь он родился в 1911 году в дворянской семье. И затем я попал под очарование одного очень старинного профессора, Марии Мерцаловой, которая была автором первой книги «История костюма» на русском языке. И она мне очень помогла. Затем я ходил на лекции Раисы Захаржевской в МГУ. Было всего два педагога по этой специальности в СССР. И они друг друга не любили. Но ни одна ни другая так и не узнали, что я у них учусь. Я не испортил им настроение (улыбается).
Потом я очень рано попал в Париж – в 22 года. Я не знал, что смогу зарабатывать на жизнь историей моды во Франции. Это было откровением, когда меня через три месяца пригласили преподавать в одну школу театрального искусства. Правда, я перед этим мыл посуду и клеил афиши. Пришел на первую лекцию со страхом – как же я буду французам рассказывать на французском об их же истории моды? Но они слушали, открыв рты, потому что сами ничего уже не помнили. Вот в Англии хранят традиции. А французы не сентиментальны, не романтичны и не хранят заветы, но и ничего не уничтожают.
– У вас пять домов в разных уголках мира, а вы могли бы купить недвижимость в Иркутске?
– Меня бы это не испугало, потому что у вас очень гармоничные улицы. И очень красивые линии невысоких домов. Ваш город старинный. Мне очень понравились ваши деревянные дома, и я обязательно узнаю, сколько они стоят.
– Вы исповедуете какую-нибудь религию?
– Да, я думаю, что я христианин. Правда, мне ближе старообрядчество. Кстати, эта религия была признана ЮНЕСКО национальным достоянием России, вместе с шаманизмом в Якутии. Но я хожу в церковь только по праздникам.
– У вас очень интересное кольцо на пальце.
– Это старинная персидская работа. На камне высечено «Помни о своем времени». Ведь я знаю, что у всего есть начало и конец. И легко говорю о смерти. Кстати, у нас в России не любят о ней говорить, но никто еще не избегнул этой участи. Пока мы это не поймем, мы не будем распоряжаться своим временем. Ведь мы должны успеть сделать хорошее для себя и для других. Успевая, ты успеешь, а отстанешь – ты пропал. Я, например, научился материализовывать мечту. Просто нужно знать, что необходимо для ее осуществления. Вот я хотел создать музей моды, и я его уже почти создал. Я иду, ступенька за ступенькой, к своей мечте. И каждый из вас может это сделать.
Александр Васильев считает, что в России любят народный стиль:
– У нас огромное разнообразие цветов: розовое, желтое, оранжевое. В этом смысле мода ничего не диктует, только личный вкус, а вкус не выработан. С точки зрения цветов – попугайство полное, как в сочетаниях, которые выбирают люди, так и в плане коммерческих предложений. Хотя секрет элегантности в том, чтобы не смешивать больше трех цветов в одном туалете. И детей не воспитывают эстетически: говорят нехорошо – хорошо. Сравните: во Франции: красиво – некрасиво.
Александра Васильева в Иркутске больше всего впечатлили деревянные дома:
– Мне сказал один господин: это все под снос. Как можно? Это же ваше сокровище. Что же вы тогда будете показывать внукам? В чем будет особенность этого уникального города? У вас деревянная архитектура претендует на дворянскую. Соблюдены пропорции: прямые углы улиц, расстояния: дом – садик – дом, то есть такие особнячки. Окна большие, вытянуты. Это не крестьянские дома. Они навевают воспоминания об ампире и классицизме. Они очень статные.
