Проза строгого режима
29 октября исполняется восемь лет со дня ареста ученого Игоря Сутягина. В апреле 2004 года Сутягин был осужден на 15 лет лишения свободы за государственную измену.
Международная организация Amnesty International признала ученого политическим заключенным. Так он стал первым политзэком эпохи Владимира Путина. Несколько месяцев назад президент РФ отказал Сутягину в помиловании. Отказал, потому что ученый в очередной раз не признал себя виновным. В лагере Сутягин начал писать рассказы. Мне представляется, что их вполне можно отнести к достаточно редкому в литературе жанру — жанру поэтической прозы.
Рассказы поражают своей нетюремной интонацией. Мы привыкли к лагерной прозе совсем другого рода. Как правило, сидельцы фиксируют свою внешнюю жизнь, через нее объясняя внутреннюю. У Сутягина все иначе. И не сразу понимаешь, что автор пишет, находясь в бараке колонии строгого режима, говоря по-зэковски, «в зазоборье». Сутягину же эти рассказы нужны, как воздух, он сочиняет их, чтобы не задохнуться в повседневной тюремной жизни. В каждом рассказе он вновь и вновь говорит о своей невиновности, пытаясь доказать свою правоту. Это рассказы — об одиночестве человека, который пытается остаться самим собой, сопротивляясь машине подавления. Они поражают своей нежностью, мягкой иронией и мудростью.
Зоя Светова
О прикладном трениеведении
Сидеть в тюрьме не всегда бывает приятно (ну это ещё мягко говоря!). И одно из неудобств состоит в том, что порой бывает не с кем поговорить. То есть люди-то вокруг есть всегда, но одним не до того, чтобы тебя слушать, с другими и самому как-то неохота беседовать… А пообщаться иногда жуть, как хочется. Поговорить о чём-нибудь занимательном и в то же время полезном для ума и сердца. Особенно когда вокруг тебя расстилается Удмуртия, которая под своим кажущимся очень-очень простым обликом (ну что там: бескрайние леса на ровной земле, светлые реки и много-много родников) скрывает немалую научную и промышленную мощь. Именно здесь, в Воткинске, километрах в 60-70 от нашего Сарапула, как раз сейчас делают ядерные «Тополя» (которые умеют быть и мирными «Стартами», выводящими в космос малые спутники). Ижевский механический «стреляющий» завод, делающий что-то очень сложное и оборонное… — да что говорить, если даже в войну все без исключения «тридцатьчетверки» воевали не с абы какими, а с выпущенными именно Сарапульским радиозаводом рациями! (И завод ведь в Сарапуле работает и сейчас, его продукцию хвалит по телевидению специально приехавший министр обороны, можно себе только представить, что там теперь понапридумывали!)
Короче говоря, очень хочется «соответствовать» и вести беседы тоже о чём-нибудь сложнопонимаемом и по возможности высоконаучном. Ну, скажем, о прикладном трениеведении. А что, тема вполне даже и научная, между прочим.
Трение играет очень большую практическую роль в жизни человечества. Это связано не только с тем, что благодаря именно трению не выскальзывает из-под пуговиц ткань многочисленных наших одежд, так что облачённое в пиджаки и джинсы человечество имеет возможность с осознанием собственного недосягаемого достоинства чуть снисходительно оглядывать природу, гордясь своим отличием от прочего неодетого животного мира. Дело не только в этом. Трение в жизни человека имеет ещё и ту практическую пользу, что при правильном использовании трения с его помощью можно добывать массу нужных и полезных вещей.
При добыче вещей с помощью трения очень большую роль играет, во-первых, что трёшь, и, во-вторых, как ты трёшь, то есть характер прилагаемого трения. Например, с помощью очень резкого и сильного трения камня о другой камень из этого второго камня можно добыть искры (для этого трение вообще должно больше напоминать удары). Терпеливое и долгое трение деревяшкой позволяет добыть из другой деревяшки и подложенного пучка сухой травы – огонь. А если пластмассовой или стеклянной палочкой тереть о шерстяную тряпочку, то можно добыть электричество; трение при этом должно быть быстрым и может быть хаотично направленным во все стороны.
Я же при помощи медленно-ласкового и однонаправленного (от «носа», так сказать, к «хвосту») трения добываю из расстеленной на соседней кровати пушистой шерстяной тряпочки мурчанье. Тряпочка при этом то поджимает, то вытягивает лапки, выпуская и снова убирая коготки, и довольно жмурит жёлтые глаза. Знакомьтесь: шерстяная тряпочка для добывания мурчанья, молоденькая, почти котёнок ещё, серая кошка Буська, от послеобеденного сытого блаженства расстелившаяся на соседней койке так, что стала мало отличаться от густопушистого серого коврика.
А какая из этого «трения» Буськи польза, спросите вы, ведь речь-то шла о том, что трение играет практическую роль? Да простая польза! И при том огромная! Вот добудешь так с помощью небыстрого трения густой, но невесомо-пушистой Буськиной шерсти немного мурчанья, почувствуешь, как через кончики пальцев стекает с души напряжение, злость, злоба и отчаяние тюремной жизни, как мягчеет душа, подобно пухово-мягкой шёрстке мурлыкающего под твоей ласковой рукой серого котёнка – и становится спокойней, ровнее во взбаламученной душе. Что бы там ни говорили, как бы ни прятались под непроницаемым ли спокойствием, под бесшабашным ли ухарским весельем характера, а душа-то почти у каждого человека в «зазаборье» измученная, истерзанная, застывшая в непрерывном испуганном напряжении. И когда напряжение это через кончики пальцев стекает от медленного трения при добыче Буськиного мурчанья, когда встаёт в душе ровный покой – это ого-го-го какая польза! Потому что спокойная уравновешенная уверенная в себе и в правоте своей жизни душа – это очень и очень практичная вещь. Сидишь ли ты в тюрьме или живёшь на воле – не важно.
Это интуитивно понимают все. Как раз поэтому-то и ходят на Старцевой горе, ступая горделиво-важно, или носятся, как оглашенные, кошки с серебристыми плетёными металлическими цепочками на шее, на которых укреплены любовно изукрашенные узором «бирочки» из нержавейки с указанием: «7 отряд», «1 отряд», «14 отряд» — почти в каждом отряде живёт кот или кошка. Из-за интуитивного этого знания, потребности добыть нежным «трением» из кошки чуть-чуть мурчания и покоя так ревниво переманивают от соседа к себе на койку кошку Буську, так настойчиво привлекают и стараются не отпустить её внимание, так упрямо играют с ней, подобно детям, и неотрывно следят, стоя в строю на проверке, за игрой, затеянной Буськой со своим глухим ровесником котёнком Кузей из соседнего 15-го отряда. Сама жизнь (которую, в сущности, можно считать как раз практикой – то есть критерием истины) доказывает, что добывание трением или другим каким способом мурчания из кошки – это очень, очень практичная вещь.
…А вы что же, кстати, правда, что ли полагали, что я вам научную лекцию о трении читать буду? А нужно это вам? Вы, пожалуй, погладьте лучше кошку — медленно и нежно...
