Неблагодарная Сибирь
Тринадцатого августа стал несчастливым днем для императора Александра III. Возможно, просто хулиганствующие, возможно, даже идейные – но уж точно не меркантильные – злоумышленники сорвали надпись «Благодарная Сибирь» с императорского памятника. Культурные символы городов это обычный объект вандализации.
Знаменитый «шпиль», заменявший императора в период его многолетнего отсутствия, с металлическими орлами на его ограде познали это не единожды. Однако впервые городские «контркультурщики» поставили под сомнение сами основы изрядно мифологизированной «сибирской благодарности».
Сомнение в благодарности за направляемое внешними силами региональное развитие оказалась в нашей области фактически главной темой лета 2007 года. В XVIII веке развитие по модели «внешнего управления» символизировала широко растиражированная и абсолютно колонизаторская по смыслу фраза М.В. Ломоносова о прирастании богатства России Сибирью. Выходец из ресурсного региона, сделавший прекрасную столичную карьеру, наверное, и сам до конца не понял, какой смысл пророс в его собственном высказывании. В XIX веке как раз Александр III и железная дорога оказались главными символами развития и одновременно «внешнего управления» Сибирью. XX век отметился достаточно странным сочетанием лагерей, академгородков, индустриальных предприятий и сырьевых разработок.
А вот в начале XXI века совершенно непредсказуемо символом развития извне, по крайней мере для Иркутской области, стал уран. Но благодарения сибиряков за Международный центр обогащения урана (МЦОУ) на территории Иркутской области не случилось. Экологические протесты, дискуссии вокруг создания на основе Ангарского электролизного химического комбината (АЭХК) упомянутого международного центра даже заслонили собой только-только полюбившуюся тему создания Иркутской агломерации, не говоря уже о таких загадочных и где-то даже мистических темах, как «форсайт» или «углубление интеграции объединившихся субъектов федерации».
Правда, определенная схожесть между экологическими дискуссиями и разговорами об агломерации все-таки есть. В обоих случаях существует диссонанс между представлениями населения о реальности и, собственно говоря, самой реальностью. Так, агломерацию многие по-прежнему представляют себе как создание особой муниципальной единицы – мегаполиса, некоего Большого Иркутска. Тогда как в действительности речь идет о давно назревшем проекте социально-экономического развития той части области, где расположены Иркутск и его города-спутники, без какого-либо административного слияния. То, что инициатива этого проекта исходит из самого Иркутского региона, очень похвально, как и любой симптом слома модели развития извне, хоть и с привлечением изрядного количества внешних ресурсов.
Что же касается МЦОУ, то благодаря активности экологических общественных организаций, многие люди воспринимают происходящее как создание нового производства, на котором будут происходить совершенно неприятные для населения процессы. На самом деле мы имеем дело с довольно уникальной для региона ситуацией. Быть может, впервые со времен несостоявшегося визита в него президента Эйзенхауэра или, скорее, после совместной ловли рыбы президента Ельцина и германского канцлера Коля регион как-то заиграл в мировой политике. С Ангарском это точно происходит впервые.
Здесь нашла отзвук идея сохранения международного режима нераспространения ядерного оружия, преданность принципам которой сохранялась у ведущих стран мира даже в самые острые моменты холодной войны. Бушем и Путиным было найдено довольно разумное решение – создать в ядерных странах специальные международные центры, у которых неядерные страны будут закупать топливо для АЭС, не получая доступа к технологиям обогащения урана и не испытывая милитаристических соблазнов.
Россия, не чуждая любым возможностям дополнительного приработка, позволяющего ей хоть как-то уйти от имиджа нефтегазового придатка мировой экономики, застолбила за собой аж четыре таких центра. И ангарское предприятие, полвека занимающееся обогащением урана и поставками его на атомные станции России и примерно десятка других держав, обладающее возможностями увеличения производства, было включено в эту четверку.
Новость об урановом производстве не могла не поднять на борьбу многочисленные экологические организации, чего уж греха таить, окрыленные успехом прошлогодней борьбы с нефтепроводом, а также не встревожить часть населения региона. Когда звучит слово «уран», можно много рассуждать о мировой политике, о Путине и Буше, об опасности утечек ядерных технологий, однако «осадок все равно остается».
То, что первые лица мировой политики, первые лица страны, Росатома, региона и самого АЭХК вовремя не озаботились проблемой этого «осадка» (а вовсе не коварная деятельность «проплаченных экологов»), создало вполне предсказуемую напряженность. Напряженность, с которой и будет ассоциироваться лето 2007 года. И яркий акционизм (создание протестующими экологами «безъядерной республики» в «доме на ногах»), и откровенный криминал (нападение на лагерь экологов), и интересные извивы сюжета на тему «демагогия против административного давления», которым обязательно характеризуется противостояние власти и оппозиции в современной России – все это посмотрели (а некоторые и поучаствовали) жители Иркутского региона.
Взаимный отказ административных сторонников центра и его общественных противников от какого-либо давления. Создание вокруг ситуации с центром атмосферы тотальной прозрачности. Четкое обозначение по пунктам всех «бонусов», что получат от создания центра жители Ангарска и области, включая те, которые еще можно постараться выторговать у федеральной власти. Более четкое определение стратегии развития региона: все-таки урановые центры согласуются с туристско-рекреационными зонами не так уж и гладко. Вот примерный список дел, совершив которые, можно было бы вернуть общественность к более спокойным темам вроде агломерации. А заодно и к обсуждению проблем сибирской благодарности.
СЕРГЕЙ ШМИДТ
Весь номер "Иркутской губернии" можно прочитать здесь: http://rubabr.com/ig/37.pdf