Путин выступил перед другой Россией
Вслед за Михаилом Ходорковским, под редакцией которого в минувшем году вышло два сборника футурологических статей российских аналитиков, перспективами развития нашей страны до 2020 года озаботился и Владимир Путин.
Переходящий «на хозяйственную работу» президент понимает значимость стратегического планирования: недаром еще до своего избрания в 2000 году он поручил Грефу разработать программу на 10 лет. Хотя в силу полной беспомощности ее не удалось даже утвердить на заседании правительства, Путин реализовал ряд ее ключевых положений, включая по сути лишающую россиян пенсий пенсионную реформу, людоедскую «монетизацию льгот», подорвавшую энергетическую безопасность России реформу электроэнергетики и многое другое.
Теперь, смело предположив, что бюджет на 2008-2010 годы (который пришлось переписывать уже в январе 2008), имеет некое отношение к действительности, и опираясь на него, Путин изложил основы своей стратегической программы до 2020 года.
Неважно, вызвано это романтическим желанием предопределить развитие страны после своего ухода или прагматичным намерением скоро вернуться к власти. Путин назвал новые цели, и сами по себе они прекрасны, как, впрочем, и риторика большинства российских руководителей прошлого века.
Новая порция правильных слов
Цель Путина - «вхождение России в число мировых технологических лидеров». Если не сопоставлять ее с реальным состоянием технологий, с последовательным уничтожением системы образования, с преследованием и выдавливанием из страны ученых, с вакханалией околонаучной бюрократии, - цель правильная.
Для ее достижения Путин призвал «сконцентрировать усилия на решении трех ключевых проблем».
Первая - «создание равных возможностей для людей». Прекрасная цель, если забыть, что именно в путинской России с «равенством возможностей» стало хуже, чем даже не только в СССР, но и в России ельцинской. Именно в «нулевые», путинские годы «социальные лифты» были уничтожены, а культура лидера, назначающего руководителями лично преданных друзей и земляков с минимальным учетом их профессиональных качеств, стала нормой для всей страны.
Вторая путинская проблема - «формирование мотивации к инновационному поведению». Смысл понятен, но формула прелестна: не превращение этого поведения в норму жизни, нет - всего лишь «формирование мотивации» к нему! Неясно, каким образом за счет одного лишь изменения мотивации удастся обновить всю производственную базу страны, чтобы за счет четырехкратного повышения производительности труда решить третью проблему - «радикально» повысить эффективность экономики.
Путин произносит верные слова о конкурентоспособности, модернизации, «экономике знаний», почти не упоминая конкретных механизмов. А уж обещание «максимально комфортной конкурентной среды» и вовсе выдает в нем человека, не знакомого с конкуренцией как таковой. Здесь пахнет маниловщиной, - «но Манилов мне милей, чем Собакевич».
Правда, Путин указал, что путь «инновационного развития» «требует максимальных усилий со стороны государства, бизнеса, всего общества». Не «мотивации», но «максимальных усилий», то есть, по сути, мобилизации. Но, поскольку мобилизационная и инновационная в ее современном понимании модели экономики несовместимы, эти слова президента стоит воспринимать как дежурную риторику, подчеркивающую значение, которое он придает теме, но не более того.
Тем более, что, подчеркивая, что «Россия должна стать самой привлекательной для жизни страной», Путин выразил убежденность в возможности «сделать это, не жертвуя настоящим ради так называемого светлого будущего». Так что про «максимальные усилия» - это для галочки, чтобы бюрократы не ленились.
Социальная политика
Первым среди направлений деятельности Путин назвал образование. Все сказанные слова прекрасны... и полностью противоречат реальной политике Путина. Превращение образования из системы передачи знаний и формирования личности в систему выкачивания прибыли из молодежи, внедрение тупой зубрежки и «клипового мышления», отбивающих способность к творчеству и даже к простому восприятию нового, не соответствуют возвышенным декламациям президента.
Вслед за образованием Путин заговорил о науке - нет в России человека, который не подпишется под каждым словом! Но ведь на деле это его политика выталкивает из страны ученых, под прикрытием громких обещаний бросая им жалкие подачки со стола монополий, делая их рабами тупой околонаучной бюрократии, запугивая их «аналитическим шпионажем» и превращением самостоятельности мысли в синоним государственной измены!
Путин гордится, что Россия входит в число лидеров по госрасходам на науку, - но ведь здесь дело обстоит так же, как в образовании, здравоохранении и во всей социальной сфере: госрасходы идут не на решение реальных проблем, а на подкормку паразитирующего на соответствующих сферах бизнеса, связанного с соответствующими чиновниками-реформаторами.
Без разрушения этой системы нельзя не то что остановить вымирание России в ближайшие 3-4 года, но добиться и более скромных целей. А систему эту создал не кто-то, а сам Путин.
А уж очередные благие пожелания про «создание условий, при которых граждане смогут самостоятельно решать свои жилищные вопросы», и вовсе звучат откровенным издевательством.
Конкретное предложение Путина просто: «освободить от налогов расходы компаний и граждан на образование и медицинское страхование, софинансирование пенсионных накоплений». Это верная идея, но она касается лишь обеспеченной части общества, у которой есть деньги на все это. Большинству россиян остается только завидовать тем, кто достаточно богат, чтобы существовать для президента Путина.
Правда, он поставил задачу увеличить долю среднего класса до 60-70% населения (то есть в 4-4,7 раз), воспроизведя тэтчеровскую цель создать «общество двух третей», снизить (хотя и неясно, на сколько и за счет чего) чудовищный разрыв между бедными и богатыми, именно при нем ставший максимальным не за все время реформ, а то и за все время существования нашей страны, и создать сотни тысяч высококвалифицированных рабочих мест.
Но какими конкретно мерами эта благодать будет достигнута, осталось «секретом Путина».
Он признает: «государству не по силам» и, похоже, именно потому «ни к чему такой колоссальный государственный сектор». Это сказано после взрывообразного расширения масштабов госсектора, который в результате захвата «ЮКОСа» и выкупа по завышенной цене «Сибнефти» превысил 40% нефтяной отрасли, а в ходе создания госкорпораций стал доминантой экономики.
Как и во время обоснования приватизации, глава государства не упоминает, что госсектор нужен государству для выполнения его функций. «Не по силам» - и все тут. Значит, госсектор будут сокращать.
И, поскольку госкорпорации только что созданы, сокращение это, вероятно, будет, как и раньше, идти за счет системы жизнеобеспечения: социальной сферы, образования, здравоохранения и ЖКХ. Это их предприятия должны быть «адекватны рынку» и «получать оплату за результат» - надо полагать, в первую очередь финансовый. Чем это обернется для населения, уже намекнул Медведев, давший понять, что возьмет курс на коммерционализацию сферы ЖКХ - надо полагать, с новым витком роста тарифов и выбрасыванием граждан из своего жилья, которое будет последовательно превращаться в недоступное для них.
Инновационная конкурентоспособность
Нефтедоллары порождают «головокружение от успехов» - только так можно оценить заявление, что «в России должен сложиться один из мировых финансовых центров». Как, на основе чего? - никаких комментариев: должен, и все тут. Остается лишь надеяться, что не на основе массового отмыва денег для взяток, за счет которого живет львиная доля московских «банков».
Ради интересов бизнеса будет сокращаться налоговое бремя, в первую очередь НДС. Интересно, что на официальном сайте Путина указаны лишь одни аплодисменты из 18, которыми прерывалась его речь - и именно после этого обещания.
Между тем общее налоговое бремя в России сравнительно низко (кроме варварского ЕСН, по которому человек платит тем больше, чем он беднее, и который превратил честность в привилегию имущих) - высоки взятки. И снижение налогов оставляет больше средств не столько бизнесу, сколько коррупционерам, живущим за его счет. Вероятно, именно поэтому предложению о снижении налогов аплодировали именно чиновники.
Бизнесу нужен нормальный суд - и Путин говорит о необходимости «продолжить работу по формированию независимой и высокоэффективной судебной власти как безусловного гаранта защиты прав предпринимательства».
Эта фраза интересна не только тем, что в начале выступления Путин среди прочего успел похвастаться «укреплением реальной независимости судов». Ведь если суды уже независимы, зачем опять прилагать усилия для обеспечения их независимости? А если они все же не независимы, то вся бравурная похвальба, которой Путин посвятил первую часть своего выступления, рассыпается как карточный домик от соприкосновения даже не с действительностью, а всего лишь со второй частью его же выступления.
Но главное, что, по мнению нашего «гаранта» неизвестно чего, суд должен защищать права не граждан, но бизнеса. Граждане, как показала практика 2000-х годов, взятки дают крайне неохотно (по данным исследований, за первую половину стали платить лишь на 10% больше, в то время как бизнес - в разы), - так чего ж судам, да еще и «независимым», защищать их права?
Какие вообще могут быть гражданские права у тех, кто не платит правящей бюрократии взятки - этот нынешний эквивалент налогов? Поэтому суды будут защищать интересы именно бизнеса! После этих слов президента позиция судов в трудовых конфликтах будет столь же однозначной, что и в политических процессах.
Путин указал на необходимость в некие не определенные «ближайшие годы» «перейти к новому этапу региональной политики». Да, за годы правления Путина разрыв между регионами вырос чудовищно, многие стали развиваться не то что по разным, но и по несопоставимым социально-экономическим моделям, разрывая хозяйственное пространство России и ставя под угрозу ее территориальную целостность.
Путин призвал решать проблему созданием никому (возможно, и ему самому) не ведомой «сети инновационных территориально-производственных комплексов» и столь же никому не ведомой «сбалансированной территориальной политикой». Единственные внятные слова - о «совершенствовании транспортной и энергетической инфраструктуры» - вызывают горячую поддержку. Ведь в последние годы протяженность автодорог с твердым покрытием постоянно сокращается, грузооборот не по железным дорогам уменьшился за прошлый год на 1.1%, а энергетическая инфраструктура превратилась в результате санкционированной Путиным реформе электроэнергетики «по Чубайсу, а не по уму» в одну из главных угроз национальной безопасности России.
Но меры этого симпатичного «развития» остаются по-прежнему не определены.
Говоря о необходимости развития малого бизнеса, Путин назвал «ужасом» деятельность государства по его регулированию и вновь выдвинул лозунг дебюрократизации, с которого началась его экономическая политика в 2000 году. Поскольку никаких уроков из двух сроков его правления он не назвал, не стоит ожидать никаких новых результатов.
Путин о своем будущем
А вот заклинания по поводу деятельности правительства при всей своей ритуальности должны вызывать повышенный интерес. Ведь президент говорит о своей будущей работе, о своих подчиненных, ведь это для него прямо при живом Зубкове в Белом доме ударно ремонтируют кабинет премьера!
Итак, главная проблема власти - излишняя централизация. Поэтому правительство «должно быть центром выработки идеологии и стратегических планов» вместо администрации президента, выполняющей сейчас эту функцию на деле, а не на словах. Это значит, что, перейдя в Белый дом, Путин намерен захватить с собой важнейшие для страны президентские функции, - что внушает некоторое успокоение, так как полномочия нового президента будут сокращены радикально - до размеров его управленческой компетентности.
При этом правительство, как и сегодня, будет «утверждать» (но, похоже, не разрабатывать!) «федеральные программы с четкой постановкой задач, критериями оценки, объемом необходимых ресурсов».
Все остальное рассматривается как «ненужные детали» и будет «сброшено» на министерства, полномочия которых будут существенно расширены и которые будут выполнять стратегические установки правительства самостоятельно. Это правильный подход, но попытка реализовать его, предпринятая в 2004 году, привела из-за чрезмерного дробления управленческих полномочий к длительному бюрократическому параличу. Если будущему премьеру удастся организовать эффективное взаимодействие министерств и ведомств по реализации стратегических установок правительства, заявленная система будет эффективной и повысит качество госуправления.
Принципиально, что он намерен распространить сферу прямого контроля правительства - через обязательность сформулированных им «подходов функционирования» - «не только на госуправление, но и всю бюджетную сеть и предприятия, контролируемые государством и органами местного самоуправления». Вероятно, через предприятия, контролируемые органами местного самоуправления, дополнительное влияние правительства распространится и на сами эти органы.
Это новый этап построения «вертикали власти» и взятия под контроль российской экономики, - хотя восстановление этого контроля за госпредприятиями, в первую очередь РАО «ЕЭС России» и «Газпромом», давно назрело.
Пропагандистский манок не рассчитан на исполнение
Путин походя вбрасывает в общественное сознание ряд терминов, не объясняя их значение. Похоже, они, как и пресловутый «план Путина», будут существовать лишь в воображении официальных пропагандистов, толкующих их каждый на свой лад, в соответствии с требованиями момента и личными пристрастиями.
Чего стоит одна фраза «реальные результаты в построении инновационного общества должны стать главным критерием оценки работы всей государственной машины». Что такое «инновационное общество», похоже, не знает и сам Путин; тем более невозможно оценить результаты его построения. Чего уж там - с 2004 года правительство не может разработать критерии оценки собственной деятельности, куда ему критерии построения «инновационного общества» разрабатывать, это фетиш еще менее уловимый, чем «развитой социализм»!
А чего стоит пассаж о том, что «развитие человека - ...сегодня ... - наш абсолютный национальный приоритет». Напомним: это сказано в стране, бюджет и корпорации которой буквально захлебываются от нефтедолларов, а доля людей с доходами ниже прожиточного минимума превышает уровень Белоруссии, 84% населения не хватает денег на покупку простой бытовой техники (это уровень бедности), а 12% не хватает на еду (это уровень нищеты).
Похоже, президент Путин живет в какой-то другой России и выступает перед ее же представителями.
В его выступлении потрясает прямо-таки горбачевское отсутствие механизмов. Путин говорит о плане, о стратегической программе, которую надо обсуждать всем обществом (молодой частью которого его выкормыши официально признали лишь «нашистов» с малолетними «мишками»), - но ни плана, ни программы даже в либеральном понимании этих терминов просто нет - есть нагромождение красивых и правильных слов.
Чем это кончилось у Горбачева, мы помним.
Самоотрицание Путина
Но, несмотря на многие сомнения и вопросы, сказанные слова прекрасны.
Они вызывают лишь один маленький вопрос: где ж вы были, дорогой вы наш человек, все эти годы? Как минимум, с 2003, когда вертикаль власти, бесплодно, но угрожающе стоящая на страну, окончательно окостенела в своем приапизме, и до нынешнего момента?
Что мешало вам осознать эти замечательные цели раньше - тогда, когда вы могли бы сами обеспечить их достижение?
Что заставляло вас все эти годы проводить политику, подрывающую названные вами прекрасные цели?
Пока выходит, что Путин строго указал на необходимость исправить основные последствия своей деятельности. Даже президенту России, оказывается, «нужна другая Россия»! И у внимательных читателей его выступления уже зарождаются опасения, что, если он продолжит развивать свои тезисы после инаугурации Медведева, ОМОН начнет избивать его прямо на рабочем месте и оформлять по пресловутой 282-й статье - за экстремизм.
Касьянов пошел по этой дороге первым. Возможно, Каспарову и Лимонову стоит ожидать пополнения.
