Байкальский ЦБК попросился на размыкание
Гендиректор Андрей Дрибный не видит альтернатив производству беленой целлюлозы.
Вчера гендиректор БЦБК Андрей Дрибный рассказал корреспонденту „Ъ“ Алексею Копылову о том, что комбинат обратился в Федеральное агентство водных ресурсов с просьбой дать разрешение на размыкание системы водооборота, введенной в сентябре этого года.
С этого момента комбинат не может производить беленую целлюлозу, самый рентабельный вид продукции. По словам господина Дрибного, БЦБК необходимо от трех до пяти лет на то, чтобы запустить озоново-кислородную отбелку целлюлозы, которая минимизирует экологическую нагрузку на озеро Байкал.
— С начала октября комбинат не работает. Руководство предприятия, его собственники предвидели такой вариант?
— Производство беленой целлюлозы и функционирование замкнутого водооборота — несовместимые вещи. Отбеливание целлюлозы возможно при регулярном заборе новой воды, а запущенная в сентябре система этого не предполагает. Замкнутый водооборот, как и отказ от производства беленой целлюлозы, — часть утвержденной шесть лет назад программы по перепрофилированию БЦБК. Реализуя ее, мы, конечно, понимали, что рентабельность комбината снизится из-за отказа от варки беленой целлюлозы, на долю которой приходилось более 50% в общем объеме производства БЦБК. Но у нас в портфеле была небеленая целлюлоза, полуфабрикат, который еще год назад можно было продавать и получать небольшую прибыль. Однако за этот год, в связи с кризисом, в КНР, куда шла большая часть нашей продукции, цены и спрос на небеленую целлюлозу снизились почти на 30%, до $350 за тонну. А себестоимость производства небеленой целлюлозы на БЦБК составляет около $500. Как результат, производить такой продукт невыгодно, в таких условиях мы генерируем по 80 млн руб. убытков в месяц.
— Сколько сейчас стоит беленая целлюлоза на мировом рынке?
— Около $1,1 тыс. за тонну при себестоимости ее производства на БЦБК около $700. В прошлом году мы заработали на ней 90 млн руб. чистой прибыли.
— Этой осенью БЦБК сделал для КНР опытную партию небеленой вискозной целлюлозы, нового для себя продукта. Сможет ли комбинат работать рентабельно, производя этот вид продукции?
— Проблема заключается в том, что как такового рынка небеленой вискозной целлюлозы в мире нет — он только формируется. Да, мы произвели для заказчика из Китая 500 т такой продукции по заданным характеристикам, себестоимость производства небеленой вискозной целлюлозы составляет сейчас от $500 до $700 за тонну. Но мы до сих пор не знаем, устроит ли качество такого товара нашего заказчика в будущем и нужна ли будет вообще такая продукция. Небеленую вискозную целлюлозу необходимо отбеливать на территории КНР, а там большинство мощностей ориентировано на отбелку хлопковой целлюлозы, а не древесной, как у нас. Плюс ко всему, в Китае принята двухступенчатая система отбелки, а на БЦБК она — семиступенчатая. То есть нашим партнерам в КНР еще предстоит решить вопрос технологии отбелки.
— То есть целлюлозу отбеливать необходимо на БЦБК? Но в этом случае вредные вещества будут попадать в Байкал.
— Сейчас существуют современные методы озоново-кислородной отбелки, они, к примеру, используются на ЦБК в Финляндии. Если такая система будет реализована, то попадание вредных веществ в озеро Байкал снизится в 20 раз. Это касается фенолов, хлоридов, взвешенных веществ и прочих.
— Вы такой проект просчитывали?
— Детально — нет, но речь идет о десятках миллионов долларов. Сейчас проект рассматривается нашим акционером, ЛПК «Континенталь Менеджмент» и Росимуществом.
— Сколько необходимо времени на реализацию озоново-кислородной отбелки?
— От трех до пяти лет при условии работающего предприятия. Для этого мы обратились в Енисейское бассейновое водное управление Федерального агентства водных ресурсов с просьбой дать разрешение на размыкание системы водооборота на этот срок и, соответственно, позволить комбинату производить беленую целлюлозу.
— И какой ответ вы надеетесь получить?
— Мне кажется, что этот вопрос будет решаться не на уровне агентства и управления, а на более высоком, правительственном уровне.
— Один из ваших российских покупателей беленой целлюлозы — Московский институт теплотехники (МИТ). Он использует целлюлозу для производства стратегических ракет «Булава» и «Тополь М». Институт может как-то повлиять на решение госорганов?
— Мне трудно об этом говорить. В ноябре мы встречались с представителями МИТ. Они также заинтересованы в решении этого вопроса и в функционировании БЦБК как единственного в России производителя данного вида продукции. Думаю, что запасов целлюлозы у МИТ немного.
— Возможно ли перепрофилирование комбината на производство бутилированной воды или деревообработку, о чем неоднократно заявляли власти?
— Я думаю, нет. Промплощадка и вся инфраструктура комбината изначально проектировались под конкретное производство целлюлозы и картона, таким образом, технически невозможно переделать такое предприятие. Что касается отдельно деревообработки или лесопиления, то и здесь одни сложности. У БЦБК нет своей ресурсной базы: лес нам поставляют партнеры, работающие за 1,2 тыс. километров, — это слишком большое транспортное плечо. Так что альтернатив производству целлюлозы на БЦБК я пока не вижу.