Бензин, хлеб и профсоюзы
После разговора Владимира Владимировича Путина с народом стало ясно, что кардинальных изменений в цене на бензин можно не ждать. Более того, стала понятна политика в отношении автомобилистов.
Автомобиль в России роскошь, а не средство передвижения. Действительно, наблюдая из окна шикарного служебного автомобиля за тем, что твориться на дорогах Москвы или Санкт-Петербурга, чиновнику «с мигалкой» становится ясно, что в стране, где миллионы пенсионеров живут за чертой бедности, есть еще класс с большими и средними доходами, который в последнее время заполонил дороги российских мегаполисов. Не проехать стало даже тонированному автомобилю с мигалкой, а мешают то проехать в основе своей не Жигуленки или Волги, а вполне солидные машины иностранного производства. А значит, в стране деньги есть, и по количеству свежих машин – достаточно много. Так почему же не «перераспределить» деньги и доходы граждан с большими или даже средними доходами в пользу бедных через повышение цен на бензин? Благое дело. Тем более поможем наши нефтяным компаниям, которые беднеют из-за того, что цены на нефть на мировом рынке падают, а российская система, особенно налоговая как всегда не поспевает за мировой тенденцией.
Ладно, любой посвященный человек понимает, что «роскошное» положение дел на дорогах мегаполисов создано российской системой «золотого дождя», и большая часть владельцев дорогих иномарок либо не доплачивают налоги, либо не платят их вообще. И желание некоторых чиновников хоть как-то перераспределить доходы богатых в пользу бедных можно одобрить, раз уж заставить работать систему нормального перераспределения доходов с помощью прямых налогов не особо получается. И думается, многие пенсионеры только порадуются, что богатых начали наконец-то «стричь», и мало кто из них огорчиться, ибо большинство из них давно было лишено возможности владения автомобилем.
А тем временем в Сибири, в Иркутской области цены на бензин выше в два раза, чем в среднем в США, тогда как в Иркутской области расположен один из самых больших НПЗ, принадлежащий компании Роснефть. А сама Роснефть показывает рекордную прибыль за 9 месяцев 2008 года в 10,3 млрд. долларов. Похвально, когда государственная нефтяная компания работает эффективно и показывает такие результаты и хочется надеяться, что созданные ею налоги и дивиденды пополнят федеральный бюджет и это положительно отразится на жизни граждан, особенно социально незащищенных. Все правильно – за счет высоких цен на внутреннем рынке нефтяные компании компенсируют свои так называемые «убытки», связанные с падением цен на нефть. И пусть вся та богатая и средняя «мелочь» помогает через этот механизм наполнять бюджет. Верно?
Верно, да не верно. При такой политике и вскрываются те самые проблемы в экономике, которые существовали всегда в России, но особо остро встают теперь. Если выйти на центральные проспекты и улицы Москвы представляется, что вот эти то вереницы автомобилей и их хозяева и прожирают все деньги в государстве, не должно быть столько автомобилей, задерем цены – станет и спокойней и меньше машин на улицах. Но как бы цена на бензин мегаполисах не росла, люди все ездят и стоят в пробках , ну хорошо, все ездят при таких ценах – особо не бунтуют, пусть наполняют бюджеты. Хочется посоветовать людям, у которых создается такое впечатление хоть раз утром или вечером спуститься в метрополитен и уяснить, что пробки есть как «наверху», так и «под землей». Это плата за особое отношение к развитию мегаполисов, да и страны в целом. Эпоха «золотого дождя» пролилась на Россию неравномерно, большую часть «золота» пролив на Москву и Санкт-Петербург.
Вернемся к вскрывшимся проблемам. Понятно, что довольно большое потребление ГСМ приходится на тех, кто возит себя от дома до работы и обратно, через гипермаркеты. Но все-таки большая часть ГСМ потребляется в реальной экономике. Залить дизелем грузовик и перевести товар из одного региона в другой, залить дизельные электростанции, залить комбайн и собрать пшеницу, потом опять же залить грузовик и довести зерно до элеватора, потом муку до города, со склада до магазина, автобусы городских и пригородных сообщений, служебные автобусы также заливать топливом нужно. А что это значит? А то, что при дорогой стоимости ГСМ издержки всей цепочки реального производства возрастают очень значительно. Тарифы на электроэнергию, ГСМ и железнодорожные тарифы – очень существенно влияют на себестоимость продукции. Особенно они отражаются на тех отраслях, которые никогда не были сверхдоходными, но всегда были социально значимыми. В первую очередь на сельском хозяйстве. В итоге, из чего состоит стоимость хлеба? Из затрат на посев и сбор пшеницы, транспортировку и хранение зерна на элеваторе, производства муки, транспортировку до хлебозавода, выпечку хлеба и транспортировку его до магазинов для реализации конечному потребителю. Т.к. стоимость труда на селе очень, даже ужасно низкая, то основные затраты ложатся как раз на те самые энергоресурсы, запасные части к оборудованию (на само оборудование денег не хватает) и удобрения. И неспроста фермеры озадачены вопросом – как получилось так, что стоимость пшеницы на российском рынке ниже ее себестоимости? Сельхозпредприятия в этом году работают в убыток и не могут покрыть те издержки, которые затратили на урожай зерна. Еще как-то выживают вертикально-интегрированные агропромышленные компании и те фермеры, которые диверсифицировали свою деятельность. Видно явное перепроизводство пшеницы при явно завышенных ценах на ГСМ. Важно для понимания следующее - за издержки в себестоимости продукции должен в итоге заплатить конечный покупатель, т.е. затраты на дорогой ГСМ в стоимости продовольствия покроют рядовые граждане, в том числе, самые бедные, из своего кармана. А прибыль из всего этого извлекут только «беднеющие» нефтяные компании. Но они все-таки будут прибыльными, сомнительно, что они будут работать себе в убыток, а фермер будет, у него выхода нет, продаст выращенное ниже себестоимости и будет жить, надеясь на светлое будущее.
Дисбаланс в экономике очевиден: на такой большой территории с холодным климатом, нам повезло, что мы имеет большое количество энергоресурсов, но не повезло, что реальная экономика не имеет выгоды от наличия этих ресурсов. Сравнивая мировые цены на нефть и внутренние цены на нефтепродукты, можно сделать предположение, что при таких ценах намного эффективнее было бы закупать нефть за рубежом и перерабатывать ее на российских НПЗ. Парадокс? Будет еще парадоксальней, если такая политика продолжится и цены на ГСМ, действительно, не упадут.
Еще больший парадокс состоит в том, что в той же Иркутской области на нефтехимическом комбинате, принадлежащем государственной нефтекомпании, сотрудники и рабочие не чувствовали и не чувствуют проливавшегося над Россией «золотого нефтяного дождя». Как объяснить то, что слесарь или токарь в Ангарске при всей вредности производства, получает зарплату меньше девочки-официанта в столичном ресторане? Или даже МакДональдса? Как специалист, инженер в Сибири может получать меньше торгового представителя в Москве? Хотя именно эти рабочие и специалисты создают реальную добавленную стоимость? И это не только в нефтепереработке, та же самая ситуация и в энергетике, в металлургии цветной и черной, в лесохимии и других областях, недавно обильно поливаемыми золотыми дождями, но все как-то больше удобривших Москву и кучу оффшорных компаний на солнечных островах.
А с другой стороны, никто не бунтует, настойчиво прибавки к зарплате не просит – дорогой бензин покупают – значит, довольны. Раз довольны, то с какой стати добавлять им? Кому не нравится, кому хочется денег – пусть едут в Москву, прорываются. И едут, даже кто-то прорывается. А те, кто остаются, им что, неохота получать достойную зарплату? Охота конечно, но ситуация складывается не в их пользу. Вроде и населения у нас не очень много, и производства хватает, только мало, где труд оплачивается достойно. Казалось бы ответ прост – так сложился рынок труда. Топ-менеджмент создает спрос на специалистов и рабочих, а они в свою очередь создают предложение. Все так, но если разобраться в сути, то в основе всего лежит страх, рабочий на производстве не привык и боится что-то требовать. На вредных производствах платят больше, чем в среднем по городу – и то хорошо. И профсоюзы молчат. Потому что нет реальных профсоюзов, да и откуда им взяться? Основная задача профсоюзов во всем мире – подтягивать уровней доходов рабочих к доходам компании. Особенно легко это делать в публичных компаниях, отчеты которой можно найти любому желающему. Открыли годовой или квартальный отчет, почитали, и многое стало ясно, в случае если компания показывает большие прибыли, но не повышает фонд оплаты труда – тут уже самая пора вмешаться профсоюзу и попросить свой кусочек от общего пирога для коллектива. Но в реальности, никто топ-менеджменту не спешит предъявлять свои требования, в основе своей из-за страха быть уволенным, потерять пусть и недоплачиваемое рабочее место. Этот страх объективный, все предпосылки к такому исходу имеются. А рабочему нужно семью кормить. Потому и молчат. Потому и голосуют на выборах за кого попросят. Страх – это главное, что сдерживает развитие общества, особенно в регионах, начиная от страха рабочего за свою судьбу, заканчивая страхом выбранного депутата – за свою. Есть некие правила системы российской жизни, которые все бояться сломать. Бояться объединиться, потребовать, предложить, заставить себя уважать. А тем , кто боится – достойная зарплата не положена, максимум им положена премия за верность системе и ее правилам, пусть копеечная – но и то, как говорится приятно.
И самое главное – текущие правила «системы» создало не правительство, не ГосДума, не коварные империалисты из-за бугра. Эту систему создали мы сами, давая и беря взятки, воруя, тихо молча и проходя мимо, когда творится беззаконие, закрывая глаза на несправедливость, придерживаясь позиции – моя хата с краю, ничего не знаю.
Поэтому, Господа, пока ездим на дорогом бензине, хапаем кто, сколько сможет и сидим и помалкиваем, чтобы то, что есть, не отобрали. В России ведь живем…
