Человек с чипом

Чем грозит нам компьютерный век.

“Протез” вместо поликлиники

Прежде всего расстаньтесь с привычным, но ложным убеждением, будто стоящий на вашем столе компьютер был и будет всегда. Ему всего несколько десятилетий, а его уже собираются сдавать в музей. В Японии разработаны опытные образцы портативного аппарата, где процессор похож на мобильник, монитор заменен очками на жидких кристаллах, а клавиатура умещается в ладонях и скорее всего будет дополнена диктовкой с голоса. В ближайшие годы они поступят в массовую продажу и станут столь же привычными, как карманный телефон или проигрыватель на шее. При этом надо ожидать, что будет покончено с хаосом в Интернете и хулиганить там станет столь же накладно, как и в других общественных местах.

Какие блага это принесет людям?

Не надо будет, как сейчас, гоняться за разной печатной информацией. Это не значит, конечно, что исчезнут книги, журналы, газеты. Просто изменится (уже начинает меняться!) их судьба. Книга, например, все чаще будет рассматриваться как произведение искусства, а не просто носитель информации. В принципе надо будет набрать только код, и любой текст из библиотеки Конгресса США или Британского музея окажется у вас перед глазами.

Отпадет надобность во многих деловых и развлекательных поездках. В самом деле, зачем тратить время и деньги на участие в конференции, если можно выступить, ответить на вопросы, завязать дискуссию и принять резолюцию прямо по дороге на работу или на прогулке? Многие организации уже начинают поступать именно так. Неплохо, конечно, съездить в Париж или Питер, но если только за тем, чтобы ознакомиться с Лувром или Эрмитажем, с этим вполне справится “эффект присутствия” вашего монитора на любом зрелище.

Главное же, радикально преобразуется личное общение. Разговор в комнате или по телефону покажется таким же архаичным, как записочки по утрам в постели Евгения Онегина. Зачем? Вы можете объясняться в любви, ссориться и мириться, быть в самом буквальном смысле “все время вместе”, находясь на разных концах планеты. Согласитесь, что это изменит отношения между людьми гораздо сильнее, чем почта, телефон и телеграф, вместе взятые.

Наконец, если вы можете “видеться” с любимым человеком, как говорится, не вставая с кресла, то почему таким человеком не может оказаться ваш врач, репетитор, адвокат, кассир? Кстати, компьютер поможет вам сделать необходимые анализы, не бегая в поликлинику, так что последующий разговор получится весьма содержательным, хотя, может быть, больницы вовсе не исключит. А кассир избавит вас от постоянного писания десятков цифр, ежемесячно меняющихся. И это не говоря уже о том, что такой компьютер представляет собой универсальную шпаргалку, так что придется либо напрочь менять систему образования, либо вводить экзаменуемых в залу голыми, как рекрутов на медкомиссию.

Повторяю, что все это не фантастика, а уже созданные опытные экземпляры, которые проходят “обкатку”, прежде чем поступить в массовую продажу. А ученые уже работают над следующим поколением компьютера, способного на чудеса, перед которыми бледнеют вышеописанные. Речь идет о дальнейшей миниатюризации процессора (скажем, до габаритов небольших наручных часов), что позволит использовать его в качестве своего рода протеза, который поставит весь организм под контроль определенной компьютерной программы. Образно говоря, вы живете обычной жизнью и в то же время как бы находитесь в незримой поликлинике, где целый сонм врачей неусыпно следит за вашим здоровьем и поднимает тревогу при малейшем сбое. Одновременно вы проходите программированное обучение с заранее определенными результатами и даже на работе выполняете многие операции программированно, по “подсказке” вашего “протеза”.

Правда, футурологи считают, что до создания опытных образцов такого “протеза” пройдет не меньше десятка лет, так что есть время расслабиться.

Казалось бы, как говорил поэт, “чего же боле”?

Тем не менее неусыпная научная мысль недовольна столь скромным результатом. Ей хотелось бы миниатюризировать процессор компьютера до габаритов такой булавочной головки, которую можно было бы имплантировать в человеческий организм в качестве искусственной железы типа поджелудочной или надпочечной. Тогда под контроль компьютерной программы ставится не только функционирование, но и развитие организма Скажем, у вас родился явный будущий Арнольд Шварценеггер, а вы целенаправленным программированием перестраиваете его к пяти годам в будущую Мэрилин Монро. Вы растете явным отвратительным хулиганом, но целенаправленным программированием формирования своего физического и психического облика превращаете себя в благопристойного юношу совсем другой внешности.

Хорошо еще, что, по расчетам футурологов, для этого потребуется еще не меньше десятка лет. Так что в общей сложности лет двадцать–тридцать для претворения этих замыслов в жизнь не избежать, и читатели постарше могут утешаться тем, что до подобных компьютерных благодеяний им просто не дожить.

Впрочем, много чудес вовсе и не потребуется. Вспомните Фауста. Ведь, по сути, он продал черту душу только, чтобы совершить подлость в отношении невинной девушки. Нет такой запретной черты, которую не переступил бы человек, стоит ему посулить еще лет пяток-десяток (лучше полсотни-сотню) здоровья, достатка, успеха. Любой ценой!

Вот почему я уверен в том, что все рассказанное выше будет обязательно претворено в жизнь, даже если все суды мира примут запретительные постановления.

Даже если прояснятся серьезные опасные последствия подобных социальных нововведений.

От человека к обезьяне?

Мой японский друг утверждал, что европейцы ведут себя странно (с его точки зрения) только потому, что мыслят значками-буквами, тогда как японцы и китайцы – образами-иероглифами. Похоже, мы начинаем мыслить (мыслить ли?) не теми, не другими, а мелькающими видеоклипами. Когда человек тонет в море легкодоступной информации, не умея “плавать” в ней, он уподобляется типичному нашему современнику, бездумно перебирающему программы ТВ или листающему модный журнал. Как ни крути, а это шаг от человека к обезьяне, никак не наоборот. Вот почему я откликнулся на предложение московских библиотекарей серьезно обсудить культуру чтения, как мы всерьез обсуждаем проблему избавления от надвигающейся глаукомы или катаракты.

Осмотреть Лувр или Эрмитаж, не вставая со своего кресла, с помощью компьютерного гида – это, конечно, заманчиво. Тем более что “живых” экскурсантов в этих музеях физически не может быть больше шести тысяч из шести собирающихся туда миллиардов. Но ведь вы увидите Лувр не своими глазами, а глазами гида. Разумеется, они профессиональнее ваших, видят лучше и разглядывают больше. Но не получится ли так, что все мы будем видеть произведения искусства одинаково? Ведь это уже смахивает на марионеток. Обидно-с.

Еще заманчивее целый день видеть рядом с собой виртуальных друзей и подруг. Но не кажется ли вам, что интенсивность общения обратно пропорциональна его глубине? Мы уже ухитрились полностью потерять некогда изумительное богатство эпистолярного жанра. Зачем тратить время и умственные силы на письмо, когда все то же самое укладывается в слова: “Не умер еще? Ну позванивай! Отключаюсь”. Представляете, если такие слова будут звучать из вашего компьютера-мобильника каждую секунду 24 часа в сутки! Не лучше ли истосковаться за день, за неделю, за месяц по любимому человеку, чтобы ощутить потом его тепло, не транслируемое компьютером?

Не менее рискованно целиком положиться на компьютерно запрограммированное здоровье. На заре своей футурологической юности, полвека назад, я с восторгом читал прогнозы о том, что в будущем сельское хозяйство заменится химией. Проглотил таблетку – и ходи целый день сытый. И только когда более рассудительные футурологи довели до моего сознания, что в этом случае неизбежно начнется радикальная перестройка сначала пищеварительного аппарата, а затем всего физического и психического облика человека, я решил продолжать начинать по утрам с овсянки, а завершать день любимым жениным борщом. Точно так же не за горами, видимо, комплексный тренажер, который за полчаса даст физическую нагрузку, оптимальную для человека на день. Но это хорошо для выздоравливающего паралитика. Счастлив ли будешь в жизни своей? И вообще, какой из себя станешь?

Ныне уже не секрет, что компьютер – даже сегодняшний – многое может сообразить лучше человека. Нет сомнений, что будет это делать лучше и лучше. Но вот может ли сообразить лучше человека все подряд? Стать, как любили спорить лет тридцать–сорок назад, умнее человека? Мне не очень нравится этот вопрос, так как я очень скептического мнения о степени нашей разумности. По моему мнению, гомо сапиенс – это пока скорее хвастливое самоназвание, нежели реальность. Но, допустим, создадут наконец компьютер, который “умнее”. Что значит “умнее”?

Мы полвека никак не признаем, что космос не для человека, хотя академик Струмилин догадывался об этом сорок лет назад. Что человек может жить только на поверхности третьей от этого вот Солнца планеты, да и то далеко не на всей. А на Марсе он (его физический и психический облик) неизбежно станет марсианином, на Луне – лунарием, на космических орбитах – вообще черт знает чем. А вот компьютерно запрограммированный кибернетический организм (киборг) будет поколениями прекрасно чувствовать себя и на Марсе, и на Луне, и на любой околосолнечной орбите, и в глубинах Мирового океана. Хуже всего ему будет на лесной опушке летним погожим вечером. Хуже даже, чем в “пробке” на Тверской. Что ж, пусть комфортно обитает, где ему сподручнее. Хоть в иных звездных мирах…

Надо очень быстро бежать…

Закрадывается подозрение, что дело идет не к смене человека киборгом, а к появлению целого стада киборгов, в котором человек, сколь угодно “компьютеризированный”, всего лишь одна из разновидностей киборга, только уж очень эмоциональная, постоянно ошибающаяся, скандалящая, горюющая и радующаяся, где надо бы наоборот. Что ж, разве не имеет права на существование и даже на любовь в точности такая же дамочка?

Только вот беда. Компьютер сам по себе имеет обязательно присущую ему способность минимизировать все эмоции, рационализировать все и вся подряд. В том числе напрочь исключить из жизни человека огорчения, ошибки, заблуждения, горечь неразделенной любви, вообще саму любовь как сугубо иррациональное явление. Но чем успешнее это у него будет получаться, тем меньше в человеке будет оставаться человеческого, человечного.

Хотим ли мы этого? Создается ситуация, когда, используя все огромные потенциальные возможности компьютера грядущих поколений, надо будет сделать все возможное, чтобы человек остался человеком. Как бы трудно это ни было.

Помните, как у Алисы в Зазеркалье, где надо было очень быстро бежать, чтобы суметь остаться на своем месте?..

И еще одно замечание, без которого не обойтись. Помните “мыслящий океан” в “Солярисе” С. Лема? Этакий коллективный разум общепланетных масштабов? Но почему такой разум должен состоять из капелек воды, а не капелек людей, стянутых незримою сетью Интернета? Интернет ведь не всегда останется виртуальным забором, на котором пишутся разные непристойности. Он вполне может стать черепом коллективного разума землян, что будет покруче любого киборга.

Только ты собрался опрокинуть в себя дюжину “Клинского” и поболеть за “Спартак”, как вдруг какой-то внутренний голос убедительно говорит тебе, что именно с этой горькой гадости начинается огромный живот пополам с алкоголизмом, что лучше ограничиться стопкой брусничной воды, а вместо подражанья древним римлянам в цирке (помните, чем все это кончилось и чем начинает кончаться сегодня?) пойти построить дом, посадить дерево и вырастить ребенка. Откуда тебе знать, что это не внутренний голос, а коллективный разум человечества, транслированный Интернетом?

Может быть, это и есть то Светлое Будущее, о котором столько мечтали?

Игорь Бестужев-Лада, академик, президент Международной академии исследований будущего.