Особая экономическая нецелесообразность
Большому Голоустному как центру особой туристической зоны ничего не светит. Об этом заявил губернатор Иркутской области Дмитрий Мезенцев в ходе правительственного часа на сессии Законодательного Собрания.
По словам губернатора, ОЭЗ туристско-рекреационного типа в Большом Голоустном совершенно бесперспективно. Что, в общем-то, было понятно еще год назад, когда все начиналось. Но зато перспективна другая такая же зона, только в Слюдянском районе.
Тема особой туристической зоны на Байкале вызывает в регионе столь же грустные усмешки, что и аббревиатура БЦБК. При отсутствии сколько-нибудь значимого регионального бренда, идея масштабного развития туризма на Байкале регулярно вызывает небывалый ажиотаж среди областных властей, отражаясь в проектах разной степени авантюрности.
Собственно, все причастные к таким проектам в той или иной степени понимают их несбыточность, как и тот печальный факт, что "большого туризма" в смысле курортов, пятизвездочных отелей и прочих пляжных радостей на Байкале не будет никогда. Однако понимают они и то, насколько привлекательна сама идея, и то, какие большие деньги под эту идею можно "выбить". Не зря ведь в некоторых проектах "засветилась" даже такая одиозная личность, как Татьяна Казакова, чуть было не получившая под свое крыло роскошный и дорогостоящий проект туристической зоны в Листвянке. Который, между прочим, напрочь угробил бы весь исток реки Ангары.
Изложим вкратце основные тезисы, которые многократно обсуждались и обсуждаются туроператорами – людьми, хоть и достаточно далекими от властей, но близкими к туризму. Именно эти люди знают, что туризм на Байкале – это большой развесистый миф. Растущий, однако, на поле чудес – или где-то рядом с ним.
Во-первых, на Байкале холодно. С этим фактом не поспоришь – даже в самых теплых заливах, даже в конце июля, вода редко прогревается до плюс 18. А среднего европейца, не говоря уже о каком-нибудь калифорнийце или кубинце, даже при плюс 22 охватывает дрожь и желание спрятаться в теплый номер. В мире нет примеров массового туризма в столь прохладных климатических зонах – за исключением так называемых "экстремальных" и "экологических" туристов, которых по определению не может быть много. И которым, кстати, не так уж и нужны гостиницы и рестораны.
Во-вторых, на Байкале дорого. Это, конечно, преодолимо – но вряд ли при нашей жизни. Сомнительное удовольствие проживания на рядовой байкальской турбазе с пьяными соседями, идеальной слышимостью, продуваемыми насквозь стенами и туалетом марки "сортир" во дворе, обходится где-то начиная от 50 долларов в сутки на человека – что вполне сравнимо со вполне комфортабельными "тремя звездами" в Шарм-эль-Шейхе, Бедайхэ или даже на побережье Греции. Само собой, сравнение по уровню обслуживания, безопасности, медицины и, главное, температуры воды при этом – далеко не в пользу Байкала.
В-третьих, на Байкале совершенно нет инфраструктуры. Само собой, особая туристическая зона с этим и призвана бороться – но проблема не в одной только инфраструктуре. Да, туристическая зона приведет на берег Байкала дорогу, электричество, обслуживающий персонал (пусть даже из соседней деревни) и теплые унитазы. А как быть с медициной? С милицией? Со связью? С транспортом – чтобы от комфортабельного зала аэропорта на комфортабельном автобусе через 30, максимум 60 минут путешествия по красивой дороге сразу в номер? Для этого недостаточно перестроить какой-нибудь Маритуй – для этого нужно перестроить весь Иркутск с сотнями километров окружающих трасс. А это – совсем другое дело...
В-четвертых, на Байкале совершенно нечего делать. Это наши соотечественники вполне удовлетворяются национальными видами увеселения, среди которых алкоголь занимает главенствующее место. Иностранцу, отдавшему кровные доллары-евро за каждый день отдыха, нужны развлечения. Не пьяный местный житель, ведущий коня с туристом в поводу, а аквапарки (в теплой воде или в соответствующем снаряжении), бассейны, фуникулеры, шоу-программы, шопинг (именно шопинг, а не убогие китайские тряпки и поделки иркутских художников, выдаваемые за народное творчество), причесанная и приглаженная местная экзотика с благоустроенными туалетами и телефонами на каждой развилке тропинок (на которую пока что только Тальцы тянут, и то с большим трудом).
В-пятых... и вот это – самое тяжелое. А именно – местные жители. В смысле, иркутяне и улан-удэнцы. Их на Байкале в последнее время стало так много, что яблоку некуда упасть. В районах, доступных на автомобиле, в солнечные дни палатки стоят буквально впритык друг к другу, а машины паркуются зачастую за 2-3 километра до турбазы. При этом увеселительный набор "местных" весьма незамысловат – водка, танцы, громкая музыка, и обязательные "братания" со всеми окружающими. Включая пугливых иностранцев. А главное – щедро оставляемый после себя мусор, который мгновенно превращает самые красивые места в банальную свалку.
Наверное, достаточно. Все перечисленное, кстати, отлично известно и туроператорам, и их иностранным клиентам. То, что иностранцы рвутся на Байкал – это некий миф, активно поддерживаемый русской стороной, но совершенно неизвестный за пределами России. Да, Байкал – это символ, образ, бренд, действительно известный во всем мире. Побывать на Байкале был бы рад любой турист, особенно экстремал. В теории. И вовсе не для того, чтобы отдохнуть – а всего лишь для того, чтобы потом рассказывать об этом всем друзьям и знакомым. Все мы знаем, например, о существовании горы Джомолунгмы – но отдыхать мы едем отнюдь не на ледник Кхумбу, а на пляжи в Анталии. С Байкалом у иностранцев – примерно та же история. Да, бренд, да, интересно – но ехать для этого в холодную и страшную Россию вовсе не хочется...
Сравним Байкал с его младшим братом - монгольским Хубсугулом. На Хубсугуле нет никакой особой туристической зоны – однако дело там поставлено очень хорошо. Весь южный берег озера представляет собой огороженную территорию, на которую пропускают только туристов и жителей прибрежных поселков. И никого более. Ни под каким видом. Туристов, само собой, за деньги – пусть и сравнительно небольшие, но при том потоке иностранцев, который туда идет, Хубсугул занимает почетное место в госбюджете Монголии. Туристы могут проживать в турбазах – вполне европейских, с теми самыми пресловутыми теплыми унитазами и почти горячим душем – или в своих палатках. Но палатки они могут ставить только на специально отведенных местах, костры жечь – на специальных кострищах, и за все это тоже берется плата. Мусор... ну, если лень пройти три метра до ближайшего мусорного бака, то вечером весь мусор соберет монгольский мальчик. Бесплатно.
Казалось бы, ничего хитрого – но на Хубсугул иностранцы валом валят. А на Байкал – нет. Хотя на Хубсугуле и с дорогами тоже не очень, только грунтовки, и многоэтажных отелей нет. Зато есть рыбалка на все вкусы – весьма дорогостоящая, кстати, и охота – еще более дорогостоящая, и катания на лошадях-оленях, и вечерние дискотеки, и монгольский хор с национальными инструментами, и монгольская кухня... А главное – все вполне приемлемо по ценам. При желании можно вписаться в десять долларов в сутки – с едой и теплым ночлегом. Почувствуйте, что называется, разницу. При этом, прошу заметить, без многолетних проектов, потраченных миллионов долларов и федеральных программ.
Вернемся, однако, к родным берегам. С самого начала было понятно, что ОЭЗ и в Листвянке, и в Большом Голоустном бесперспективны. Хотя бы потому, что провозить туда заявленное количество туристов нереально, даже если построить шестиполосное шоссе.
В этом отношении ОЭЗ в Байкальске, конечно, выглядит гораздо реалистичнее. Байкальск – город, а не захудалый поселок, он потенциально готов к приему десятков тысяч туристов, и такой прием отработан годами на потоках горнолыжников. Жители Байкальска живут за счет сдаваемых квартир – а это мощный гостиничный потенциал, пусть и не совсем легальный. В Байкальске много места – в отличие от узкой полоски берега в Листвянке и продуваемого всеми ветрами ущелья в Голоустном, здесь можно расширяться что на север, что на юг – до Слюдянки и Посольска, хоть на все двести километров. Ну, а главное – через Байкальск проходят Транссиб и федеральная автомобильная трасса, – следовательно, транзитную нагрузку с Иркутска можно смело снимать. Более того – а Байкальске есть все условия для строительства международного аэропорта. А о горнолыжке, аквапарке и вполне приличных галечных (да и песчаных) пляжах и говорить нечего. Горнолыжная трасса, кстати, еще один плюс – зимой тоже будет чем заняться.
Самое интересное в новшествах губернатора – то, что одним махом решается и проблема БЦБК. В самом деле, с закрытием комбината и его вполне вероятным банкротством (при условии передачи территории банкрота в распоряжение местных властей, разумеется) регион получает комплекс зданий с готовым отоплением, канализацией, парковыми зонами и заасфальтированными дорогами. Сдать в металлолом оборудование и переделать бывшие цеха под гостиничные и развлекательные комплексы гораздо проще, чем создавать их "с нуля" где-нибудь в пади Крестовой. В которой, кстати, совершенно неизвестно, куда девать отходы – в отличие от того же Байкальска, получающего в наследство от комбината мощнейшие очистные сооружения.
Опыт скоростного превращения заводских цехов в торговые комплексы в Иркутске свидетельствует о большом опыте, накопленном в этом деле местными строителями – так что дело остается за малым. А именно – подписать и оплатить. Хотя необходимость что-то оплатить, конечно, по нынешним временам способна многих отпугнуть даже еще вчера смешными суммами...
Но хочется верить, что за губернатором и министрами не заржавеет. Ведь не бывает же так, чтобы все время ничего не получалось...