Столетие заштатного святого. Всероссийская комедия.
Все смешалось в Нижегородской области: государство и формально отделенная от него церковь, религиозные догмы и постулаты ядерной физики, паломники и обитатели закрытого, наглухо засекреченного города Сарова, память о Серафиме Саровском и наследие Андрея Сахарова, священники, охранники, журналисты...
Впрочем, Президент России Владимир Путин, прибывший вчера в Саров на 100-летие канонизации преподобного Серафима Саровского и в тот же день посетивший Федеральный ядерный центр (в недавнем прошлом - знаменитый суперсекретный Арзамас-16), чувствовал себя совершенно естественно и от "раздвоения души" явно не страдал. Президент посетил храм преподобного Серафима Саровского (на входе главу государства встретил Патриарх Московский и всея Руси Алексий II), осмотрел алтарь, приложился к мощам святого, в сопровождении Патриарха осмотрел восстановленную по историческим свидетельствам келью.
Глядя на рукотканые половички, лежащие в келье, Владимир Путин заметил: "Сколько помню себя ребенком, у нас дома были такие же".
Владимир Путин лично вручил награды двум церковным иерархам. Постоянный член Священного синода Русской православной церкви, митрополит Минский и Слуцкий, патриарший экзарх всея Беларуси Филарет награжден орденом "За заслуги перед Отечеством" IV степени, а епископ Нижегородский и Арзамасский Георгий - орденом Дружбы. Для участия в молебне администрация закрытого города позволила войти на свою территорию двумстам паломникам - случай беспрецедентный.
Выступая на Соборной площади после торжественного молебна у мощей Серафима Саровского, Путин подчеркнул, что "сегодняшний праздник стал возможен благодаря возрождению в России религиозной, духовной свободы". Она в отличие от половичков в прежние времена была в серьезном дефиците. Речь не только о преподобном Серафиме и названном в его честь храме, который лишь недавно вернули верующим. Именно в Арзамасе-16 в 1949 году была создана первая советская ядерная бомба. Дальнейшая судьба руководителя группы разработчиков академика Андрея Сахарова являла собой наглядный пример того, что на самом деле понимали в те годы под терминами "свобода", "совесть" и "свобода совести".
В Федеральном ядерном центре "Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики" главу государства сопровождал министр по атомной энергии Александр Румянцев. Центр состоит из нескольких десятков научных институтов, где работают около 18 тысяч человек. Владимир Путин встретился с руководством центра и с ведущими российскими учеными-ядерщиками. Здесь тоже есть уникальный склад-музей, где в одном экземпляре хранятся все образцы ядерного оружия, создававшегося отечественными специалистами с 1949 года по настоящий момент. Музей с двойной системой охраны не предназначен для экскурсий: арсенал имеет не только историческое, но и оборонное значение, служит ученым "наглядным пособием". В порядке исключения его лишь однажды разрешили посетить неспециалисту - в 1992 году здесь побывал Борис Ельцин.
В "мозговом центре" российской ядерной физики нынешний Президент смог увидеть все, что считал важным. "Качество ядерного оружия, которое было и остается основой безопасности России, должно отвечать самым высоким требованиям по универсальности применения, по эффективности и безопасности", - заявил Президент на встрече с учеными. По мнению главы государства, "следует добиваться максимально эффективного использования потенциалов ядерных центров Минатома России для проведения самого широкого спектра научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ". Говоря о ядерном центре в Сарове, Президент отметил, что "здесь сконцентрированы талант и знания нескольких поколений выдающихся ученых и инженеров и этот мощный интеллектуальный и производственно-технический капитал должен в полной мере служить стране".
Очередь к святому месту
Как готовился Дивеевский монастырь к праздникам? Как влияет церковная и монастырская жизнь на светскую? Наш корреспондент побывал в Дивеево.
В монастыре
Дивеевский монастырь за неделю до праздника был похож на стройплощадку. Над восстанавливающейся Казанской церковью висит подъемный кран. Перед Трапезным храмом ворочает землю экскаватор. Грейдер безжалостно мнет ромашки и лилии на окраинах монастырских клумб. Все долбят, крутят, тянут и - без крепких выражений. Без пятнадцати двенадцать ночи за окном сквозь строительный гул самый частый вопрос: "А ты матушку Екатерину, благочинную, не видел?" С окрестных городов и деревень стекаются рабочие, из соседнего Ардатова на дивеевские стройки сбежал даже церковный сторож.
Еще больше, чем рабочих, в монастыре паломников. На поздней литургии в храм, вмещающий до 5 тысяч человек, трудно протиснуться. За освященным маслом - очередь. За сухариками - очередь. К мощам - поток людей. Возле могил монахинь и священников - по 3-4 экскурсии.
В монастыре нелегко что-либо выяснить. От монахинь трудно получить даже ответ на вопрос "как пройти в туалет?", они смотрят в землю и идут мимо.
- Хорошо, что приехали, - говорит мне матушка Екатерина, благочинная, которую тут все постоянно ищут, и исчезает.
Бегом догоняю ее возле Троицкого храма.
- Вот вам пропуск в гостиницу. Это бесплатно, - кроткая, секундная улыбка, и снова исчезает.
Они ведут себя так, как и предписывает институт монашества. Монах - от слово "моно", один. Монашество - бегство от мира. Надо "бежать от мира", даже если он плотным кольцом вокруг.
Даже экскурсовод на простые вопросы: "Сколько вам лет? Как живете? Как в Дивеево относятся к монастырю?" дает ответ: "Нам не благословляется отвечать".
Бывают и вот такие сцены. Стоит долгая очередь к мощам, потому что через свечной киоск. Киоскерша в монашеском одеянии открывает дверь и уже позабытым тоном советской продавщицы начинает кричать: "Вы разговариваете, а я ничего не слышу". В очереди стоят священники, пожилые люди, разговор тихий, кто-то молится, кто-то исповедально жалуется на свои беды.
- Основная наша беда - нет среды, - говорит настоятельница монастыря, игуменья Сергия, трезвая, критичная, врач по мирским занятиям. - Вот я была монахиней в Рижском монастыре. Там приходит новая монахиня в уже готовую среду. А тут у нас все новые.
Вокруг монастыря
На газетных стендах райцентра Дивеево висит "Советская Россия" - здесь сильна местная организация КПРФ. На обратной стороне - самостийные объявления: "Продается деревянный дом вблизи Казанской церкви", еще домов 15, а также квартира, дойная коза второго окота и луговое сено.
Цены на дома в Дивеево высокие, менее 60 тысяч долларов за хороший дом никто не предлагает, однокомнатные квартиры продаются за 15 тысяч долларов. За такую цену можно купить квартиру в Москве. Спрос на дома резко вырос, потому что многие из состоятельных и не только россиян хотят жить в Дивеево или постоянно приезжать сюда, поближе к святому месту.
Летом при восстановлении Святой Канавки возник конфликт с пенсионером Малышевым, у него отрезали кусок огорода и предложили ему цену, на которую он поначалу согласился. Потом дочь Малышева цену подняла до 2 миллионов рублей (60 тысяч долларов), монастырь воспротивился. Местная газета "Саров" обличительно писала на эту тему: "Храм на лжи! За бесценок отрезали землю у Малышева!" Я долго стояла в доме пенсионера Малышева и его дочери. "Нет у нас конфликта, исчерпался", - упорно отвечала дочь.
- Малышеву заплатим так, чтобы ему не было обидно, - поясняет игуменья. - Монастырь выведет дело к справедливости и миру.
Когда восстанавливали Св. Канавку, жильцов из многоквартирного дома внутри ее отселили, монастырь купил им благоустроенные квартиры на свои средства. "Средства" у монастыря от пожертвований. Праздничный реставрационный бюджет наполнял в основном крупный бизнес: нижегородский владыка долго перечислял благодетелей - от Росатома до Росэнерго.
На улицах Дивеево я много спрашивала об отношении к монастырю и празднику. Типичный ответ: хорошо.
- Я рад празднику, - отозвался со старой занавешенной рябинами веранды Николай Синицын, пенсионер. - Мой дед, между прочим, сорок лет монастырское стадо пас. Никогда не ругался матом и на пост бросал курить. После Пасхи, правда, начинал.
В этой истории про деда как в капле - суть влияния монастыря на окрестную жизнь. Монастырь многим вокруг давал работу и все-таки влиял на нравственность: хоть на пост, но бросали курить.
И сегодня монастырь для Дивеево, как прибыльный, "продвинутый" бизнес для захолустья, который определяет жизнь вокруг. Все серьезные инвестиции связаны с монастырем. Гостиница, проданная несколько лет назад в частные руки москвичам, сегодня и выглядит, как московская.
Наблюдая высокий спрос на гостиничные услуги, районная администрация собирается строить новую муниципальную гостиницу. Частная нижегородская фирма затеяла строительство гостиничного комплекса в виде кремля: внутри "кремля" часовня и резные гостиничные домики со всеми удобствами.
И примерно от трети до половины жителей Дивеево сдают паломникам квартиры. Я зашла к своей старой знакомой тете Нине, три года назад приезжая в монастырь и останавливаясь у нее, мы с подругами платили по 15 рублей за ночь, а она нам при этом фирменным способом картошку варила. Сегодняшняя средняя цена за койку - 70 рублей. В праздничные дни - 150. Тетя Нина "инвестирует" прибыль - отремонтировала квартиру.
Местная типография печатает для церквей образцы записочек "о здравии" и "о упокоении" - 100 штук 10 рублей. Вся местная торговля лоточная и палаточная работает преимущественно около монастыря: подсвечники, книги, сувениры. Ювелирный магазин "Юлия" торгует антикварными иконами. Вовсю идет торговля пластиковыми бутылками для святой воды. Дети из центра народных ремесел соседнего района шьют мешочки для земли и делают малюсенькие, с 5 копеек, шкатулки.
У входа в монастырь окликает парень лет 18: "Четки не купите? Из суража. На 50 и 150 молитв. Нас батюшка благословил делать".
Есть, правда, и неблагословляемые "бизнесы", например, торгуют камушками со святых источников, на камушках пишут имена, возле церковных магазинов висят объявления: это языческий обычай.
Около святого места, вызвавшего огромный паломнический поток, хорошо иллюстрируется либеральный экономический тезис: деньги можно заработать, только обслужив другого человека. Не у казны попросив, не заняв, не украв.
Одно в Дивеево плохо - нет ни одного приличного кафе и ресторана. Паломники в городе, усаживаясь на бревнышки, обходятся мороженым, курами-гриль и слоеными пирожками из киосков. Но вдоль главной улицы через каждые 50 метров стоят 15-летние девчонки с домашними пирожками, преимущественно постными - с капустой и картошкой.
