Деревня несогласных
Недавно в топ новостей «Яндекса», наравне с газовой войной и нефтяным пятном в Мексиканском заливе, вышел анонс маленькой июньской социалистической революции: «На днях в отдельно взятой деревне Колионово (Егорьевский район Подмосковья. — И. Г.), на сходе на основании гл. 5 ст. 25 Закона №131-фз от 06.10.2003, руководствуясь здравым смыслом и простым желанием… сохранить самобытный образ русской деревни, мы будем свергать… местную конституционную власть». мы решили выяснить историю деревенского противостояния, тем более что для перехода от экономических требований (попыток сохранить сельскую больницу) к политическим селянам понадобилось всего два месяца.
Электорат Колионова — семь человек. Остальные обитатели 18 деревенских домов — «понаехавшие» из Москвы. Местная администрация их называет «москвичи незарегистрированные» и за людей не считает. Колионовская больница, из-за которой и разгорелся скандал, — деревнеобразующее предприятие. Два одноэтажных деревянных корпуса, старый и новый, столовая, полуразвалившаяся амбулатория плюс 4 гектара умопомрачительной природы, яблоневый сад и пруд. Лечебнице сто сорок лет, основана как земская больница в 1870 году. В лучшие годы здесь было четыре отделения, свой роддом, стоматология. В последние пять лет, с тех пор как в 2005 году больницу присоединили к фельдшерско-акушерскому пункту (ФАП) в Юрцове, медицинское хозяйство постепенно хирело. В конце концов бывшая больница стала больше похожа на дом престарелых.
— Еще зимой здесь лежали больше 20 стариков — кому курс уколов, кому — капельниц. Приезжали к нам из Подрядникова, Владычина, Рахмалова, Сидорова, Бутова, Ильинки, Спаса… — устает перечислять Лидия Нестерова, совсем недавно медсестра, а теперь одна из четырех «секьюрити», оставленных за 6 тысяч сторожить добро закрытой больницы. — Работали 23 человека. Никто даже не ожидал, что можно вот так — раз — и нету… 1 февраля прислали предписание, а 1 апреля закрыли…
Именно к этому времени относится первое письмо, отправленное фермером Михаилом Шляпниковым (его дом стоит вплотную к больнице) в разные органы власти с просьбой не закрывать больницу, а передать ему для сохранения и восстановления. В ответ пришла справка о том, что Егорьевский район на первом месте по излишкам коечного фонда, в связи с чем в районе закрывается не только колионовская, но и еще две больницы… Михаил, впрочем, не успокоился и продолжил бомбить власти посланиями:
«Прошу вас, головы, отдать остатки этой больницы мне в управление. Лучше побыстрее, безвозмездно, бессрочно и без бюрократических проволочек. Ну а мы своими силами да с помощью добрых людей авось как-нибудь подремонтируем, расчистим и снова откроем эту больницу на пользу сельским жителям. Может, и ваши головы придется еще в ней пользовать. У нас хоть не Барвиха или ЦКБ, но кое-чем и больница в деревне Колионово сгодится. А надумаете еще закрывать больницы, подскажите, где и когда. Мы попробуем и их спасти. За сим, не голова, а простой русский крестьянин Михаил Шляпников»…
«Алгоритма у них созидательного нет»
Конечно, крестьянского в Михаиле немного, кроме простецких майки и шлепанцев, пожалуй, что и ничего. Образование — высшее экономическое, Плешка, первое место работы — ГУМ. Потом, после перестройки, как он сам отчитался за прошлое в своем блоге, «фирмы, банки, америки-европы, мэрия-администрации. Шальные деньги. Прочее-разное. Но с 1995 года — новая жизнь. 31 год. Автоавария, травма позвоночника. Несколько операций, импланты. Лечение. Спинальник. Снова начинал учиться ходить, жить и себя обслуживать самому. Молодая жена, двое маленьких детей, денег нет. Алкоголь. Другие проблемы. Почти два года этого ужаса. Страшно вспоминать. После смерти близкого человека воцерковился. Справился со всеми проблемами. Многое пришлось начинать с нуля. Слегка разбогател. Стал помогать таким же, как я, потом церкви, храмам, монастырям. Господь помнит. Сам уже давно забыл»... В 2005 году у Михаила нашли рак — несколько операций, химиотерапий, инвалидность. «Летом 2007 года после долгого лечения вновь поднялся на ноги. И начал все снова. Успел между операциями и лечениям немного поработать... Кое-чего приобрел. Опять с нуля создал новое дело. В неожиданном для себя сельском хозяйстве».
Так что фермерского стажа у «простого русского крестьянина» Михаила всего три года — с тех пор как стал совладельцем и «министерством экономики» крестьянского хозяйства «Колионово». И мозги у него не сельские: как новобранца, его до сих пор завораживают зигзаги сельской экономической арифметики. Почему, например, килограмм зерна стоит полтора рубля, а кило соломы — пять рублей. Проще скашивать, не молотя, и пускать все на солому (так и делают). И почему лошадям в московской Битце колионовское сено не годится (лошадям везут из-за границы), зато его с удовольствием покупают зоомагазины — берут «катушку», расфасовывают в пакеты и продают в розницу на подстилки для хомячков, мышей и прочих грызунов. Еще из Колионова везут в Москву и окрестности рассаду, саженцы, газон в рулонах, елки... А Михаил как-то совсем уж не по-крестьянски в свободное время (рабочий день у него заканчивается в десять утра, начавшись в пять: сено разворошил, отгрузил заказчикам газон) слушает аудиокниги. Гессе, Кропоткина… Любимое слово — «алгоритм».
— Моя идея, по сути, алгоритм возрождения земской больницы, — возвращается он к любимой теме. — Врачу надо дать дом с огородом, чтобы жил себе спокойно. А деньги на содержание больницы можно зарабатывать, скажем, организовав реабилитацию больных после инсульта. Природа чудесная, процедуры, прогулки, оздоравливайся — не хочу.
В Швейцарии, между прочим, такой реабилитационный курс стоит 12 —15 тысяч евро. Мы посчитали — тысяч в двадцать рублей можем уложиться. Мне что надо? Чтобы ключи дали, печать — и полгода не приезжали. Потом пускай смотрят. Так нет, им надо совсем другое — чтобы я сплясал и пряников дал… И алгоритма созидательного у них нет, только грабительский. Сдать бывшую больницу в аренду гастарбайтерам, как собирались по весне, пока мы шум не подняли, им, конечно, проще.
Им — это местной администрации. На сайте сельского поселения Юрцовское Егорьевского муниципального района Московской области незаконности проведения колионовского схода посвящено целое письмо. В нем отдельным абзацем — разоблачение происков гражданина Шляпникова Михаила Юрьевича, который «не является постоянным жителем сельского поселения Юрцовское, использует технологии черного пиара, основанные на самовосхвалении и недостоверных сведениях», и который «посредством сети интернет привлек внимание ряда средств массовой информации к наиболее острым проблемам сельского поселения Юрцовское, являющимся типичными для сельских поселений всей Российской Федерации». Тем не менее в последнем абзаце, несмотря на всю противозаконность мероприятия, обещано, что «представители администрации примут участие в сходе и ответят на вопросы всех семи (!) жителей деревни Колионово». Вопросы «понаехавших» из Москвы, видимо, не рассматриваются.
О том, что к перспективе маленькой июньской революции отнеслись серьезно, говорят замеченные в деревне факты контрпропаганды — за несколько дней до схода к деревенским приходили гонцы из администрации.
— Приходили, как же, спрашивали, почему это я к ним такая агрессивная, — Галина Петровна Воронина проработала в больнице 40 лет и до сих пор живет в ветхом домике за больничным забором. — Почему ж, говорю, я обычная. У Михаила, говорят, в этой больнице личные интересы. Мы, мол, вам дорогу сделаем и колодец — только на сход не ходи. А вы, говорю, раньше-то где были?..
Двести метров раздолбанной дороги, безводная колонка, свалка посреди поселка — все это было записано в «прочие» пункты повестки схода. Так же, как и судьба двух пенсионерок, которым с закрытием больницы отключили отопление.
Печек в их домишках нет уже почти полвека — разобрали, когда в 70-х провели отопление от новой больничной котельной. После чего их жизнь, и так-то почти неотделимая от жизни больницы (как и Галина Петровна Воронина, Нина Константиновна Лосева проработала здесь почти полвека), оказалась сросшейся с судьбой лечебницы в буквальном смысле намертво.
В апреле котельная встала, о чем администрация, как положено, прислала двум старожилам извещение. В бумаге не было сказано только одного: как им согреваться без отопления и без печек, когда снова настанут холода. Впрочем, эту проблему чиновники, похоже, собрались решить радикально — подобрали Нине Лосевой квартиру в соседней деревне. Забыв о том, что для 90-летних людей переезд — практически смертельный трюк.
— Перед майскими приходили из администрации и буквально требовали, чтобы мы переезжали, — рассказывает Лена, дочь Нины Константиновны. — Это, наверное, называется улучшение жилищных условий ветеранов. Только больше похоже, что наш участок кому-то понадобился. Я уже год не могу переоформить документы о собственности на дом.
В профиль
Cход все-таки состоялся. Администрация не обманула: действительно прислала своих представителей. Да не одних, а с группой поддержки почти в сто человек, включая представителя губернатора и местного уполномоченного по правам человека. Такого светского мероприятия Колионово не видело за всю свою историю. Семь колионовских стариков в толпе просто потерялись. Как только речь заходила о выражении недоверия главе администрации, начинался шум и гвалт, поэтому осудить толком местную вертикаль не удалось. По поводу сохранения больницы было велено даже не заикаться. Тем не менее общественность осталась довольна: Нине Лосевой пообещали построить дом здесь же, в Колионове. А в начале этой недели практически решилась проблема с вывозом мусора. Спустя сутки Михаил Шляпников отчитался в ЖЖ: «Самое первое личное впечатление — власть до схода смотрела на нас задницей анфас. А сейчас повернулась слегка в профиль».
P.S. На днях восстала еще одна деревня Егорьевского района — Ларинская. Здесь собрались строить мусороперерабатывающее предприятие. «Новая» следит за развитием событий.
