31 число. Вам митинг с дубинками или без?
Власть вступила в переговоры с оппозиционерами, переложив на них ответственность за возможные столкновения с милицией.
В среде организаторов акции «Стратегия-31» идут бурные обсуждения по вопросу подачи заявки на ее проведение. Напомним: акция в защиту 31-й статьи Конституции о свободе собраний проходит 31-го числа каждого месяца, в котором 31 день, уже полтора года. Ее организаторы — правозащитница Людмила Алексеева, экс-лидер запрещенной НБП Эдуард Лимонов и Константин Косякин («Левый фронт») — каждый раз безуспешно пытаются согласовать с московскими властями этот митинг. Власти запрещают его проведение на Триумфальной площади под предлогом, что площадь занята для других общественных мероприятий. Тем не менее правозащитники, оппозиционеры и сочувствующие им выходят на площадь, где каждый раз подвергаются жестокому разгону милицией.
Недавно власти наконец предложили организаторам согласовать проведение акции на Триумфальной площади — но в обмен на то, что среди подающих заявку не будет Эдуарда Лимонова, который и придумал в свое время этот формат акции. Пожелание властей оппозиции передал уполномоченный по правам человека в Москве Александр Музыкантский. Он так прокомментировал ситуацию «Новой газете»: «Есть традиция, заключающаяся в том, что 31-го числа каждого месяца в 18-00 на Триумфальной площади обирается народ под такими-то лозунгами. Состоялось альтернативное предложение, что в то же время, в том же месте, под теми же лозунгами, с тем же составом участников, пожалуйста, собирайтесь, только с изменением состава заявителей. Состав заявителей ни в какую традицию никогда не входил. В этом состоял компромисс. Переговоры велись 2 недели в самом разном составе участников. Компромисс не состоялся. Поэтому 31-го числа пройдет несогласованный митинг.
Я считаю, то, что это большая ошибка со стороны правозащитной части. Это не только могло помочь избежать столкновений (митинг разрешенный, милиция выполняет действия не по пресечению митинга, а по поддержанию порядка на нем), но и увеличить количество участников. Есть, конечно, желающие пойти на митинг только потому, что он неразрешенный, там будут ловить, хватать. Но большей части интересно прийти на митинг, чтобы послушать участников, самому выйти. Это был бы новый этап развития. Это была точка, когда «Стратегия» могла перейти к новому этапу, и то, что этого не получилось - большая ошибка.
Откуда такое мнение, что к 31-му августа ситуация не изменится? Мы живем в динамичном мире, где каждый день происходят новые события – то там, то сям, то здесь. Сами вы про них пишите – прекрасно знаете. Откуда уверенность, что в течение месяца ситуация законсервируется, и все в порядке, и к следующему 31-му будет все то же самое? Я не говорю, что этого обязательно не будет, но тут никаких гарантий, что ситуация сохранится. Надо было договориться до 21-го июля: по закону не раньше, чем за 15 дней подавать заявку и не позднее, чем за 10 дней».
В ответ на предложение властей Людмила Алексеева и правозащитник Сергей Ковалев признали, что попытка властей лишить Лимонова права быть соорганизатором митинга на Триумфальной площади является неэтичной. Однако если эта мера поможет избежать насилия и арестов по отношению к пришедшим на площадь, то они допускают такую возможность компромисса с властью: уступка не является принципиальной. «Очевидно, что решение о предложении нам этого компромисса во властной сфере принималось отнюдь не единодушно. Без ворожеи понятно, что сейчас «ястребы» говорят «голубям»: ну вот видите, эти маргиналы не способны к переговорам, им не нужен никакой митинг, только скандал», — говорится в заявлении гражданских активистов от 24 июля. Поскольку последний срок подачи заявки на 31 июля истек 16 июля, речь сейчас может идти только о митинге 31 августа. Алексеева и те, кто ее поддерживает, предложили для проведения митинга 31 августа подать две заявки: за подписями прежних заявителей и в точности такую же заявку за подписями других известных активистов «Стратегии-31». «Если для властей так важны именно подписи под этой заявкой, а не ее суть, пусть удовлетворят заявку за приемлемыми для них подписями, митинг-то будет общим. Мы приглашаем участников движения к обсуждению этой идеи», — заявили Алексеева и Ковалев.
Лимонов, со своей стороны, считает, что при таком повороте событий уведомления о проведении акции в защиту Конституции вообще больше подавать не надо. Его поддержал и Константин Косякин. «Тот же, кто подаст заявку на Триумфальную 31-го числа, станет предателем общих интересов», — заявил Лимонов спустя два дня после высказанного правозащитниками мнения.
В поддержку позиции Алексеевой высказался уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин. «Диалог на эту тему я активно поддерживаю и надеюсь на его успех. По-моему, эта инициатива свидетельствует о зрелости ее авторов, равно как о незрелости и некотором мазохистском инфантилизме тех, кто противится такому подходу. Надеюсь, что и авторы этого текста, и поддерживающие их люди, и власти наконец договорятся между собой и конфликт будет исчерпан», — заявил он.
Сейчас идут дискуссии о подаче заявки на 31 августа, формат же проведения акции 31 июля останется неизменным. «Новая» попросила прокомментировать сложившуюся ситуацию активистов «Стратегии-31» и некоторых других оппозиционных политиков.
Борис Немцов, сопредседатель движения «Солидарность»:
— Я и мои соратники из «Солидарности» будут участвовать в митинге. Для нас ничего не изменилось. Что касается ситуации вокруг митинга, то власть смертельно боится этой акции и принимает беспрецедентные меры по разрушению коалиции. В каком-то смысле она преуспела в этом процессе, поскольку очевиден конфликт между Лимоновым — с одной стороны, и Алексеевой и Ковалевым — с другой стороны. Но радоваться пока рано, потому что в оппозиции много людей действительно убежденных, стойких и решительных. Эта попытка дешевой чекистско-сурковской разводки вряд ли может разрушить важное дело. Все всё понимают и отлично отдают себе отчет.
Что касается формальных вещей, таких как подача заявки, то все сейчас уже решено: Лимонов подавать заявки не будет, он сам об этом сказал. Поэтому тема заявки не является принципиальной. А принципиальным является тематика акции: «Депутинизация России — путь к модернизации и инновации», она должна остаться неизменной. Лозунг «Россия без Путина, Москва без Лужкова» должен быть, на мой взгляд, ключевым. Будет даже интересно, если после заявки Алексеевой и других правозащитников такие лозунги будут на разрешенной акции.
Я считаю, что сейчас идет такая фаза борьбы, когда нам не столько за форму надо бороться, сколько за содержание. Если содержание акции будет выдержано в таком ключе, то это на 100% наша победа и их поражение. Если бы мы вышли рассказывать, что нужно московский воздух очищать от торфяной гари, то вот это было бы позором. Если 31 июля путинские опричники опять будут дубасить людей дубинами — это будет их поражение и наша моральная победа. Если 31 августа они все же акцию разрешат, а лозунги останутся прежними, то я буду считать это нашей победой. Я, конечно, заявок подавать не буду: я никогда не был среди учредителей и не считаю себя вправе заявку подавать. Главное дело не в заявке, а в количестве граждан и содержании акции.
Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы, организатор и постоянный участник «Стратегии-31»:
— 31 июля выходим не на митинг. Поскольку его не согласовали, то мы попросим участников воздержаться от выкриков. Мы просто со значками «статья 31» на одежде придем на площадь — как это было раньше. Будут разгонять или нет — это зависит от решения властей (29 июля состоялось совещание общественного совета московской милиции – Л.Т.). Не только по поводу «Акции-31», а шире — по поводу поведения милиции на такого рода мероприятиях. Правозащитная секция московской милиции предложила принять кодекс правил, которые запрещают избиение и задержание людей, которые никаким образом милицию не провоцируют, не ведут себя агрессивно.
По поводу подачи следующей заявки, на 31 августа. Мы предложили остальным участникам движения обсудить эту проблему, пока же обсуждение идет однобоко. Я надеюсь, что 16 августа, когда надо будет подавать заявку, этот вопрос решится. Пока мы ждем результата обсуждений. Что касается меня самой, то я могу подавать заявку вместе с теми двумя, с которыми я раньше ее подавала, либо не подавать вообще. Но я приветствую, если кто-то другой сделает это, чтобы движение не умерло, если мы не будем подавать заявки.
Эдуард Лимонов, автор концепции, организатор и постоянный участник «Стратегии-31», экс-лидер запрещенной Национал-большевистской партии, лидер партии «Другая Россия»:
— Того, что сказали Алексеева и Ковалев, на мой взгляд, не надо было делать, чтобы не давать повода говорить о каких-то там неурядицах, расколах. У нас же граждане очень зажигательные, сразу начинают кричать: «Пожар!», «Раскол!» и так далее.
Насчет августа — что-либо сказать сложно. Мы же не единственные игроки.
Мне кажется, что это всего-навсего неосторожный шаг правозащитников. Что касается меня, то я от своей позиции не отступлю: никаких переговоров с анонимной властью. Никаких компромиссов от меня не ждите. Ведь они с нами не беседуют. А московские власти к нам выпускают так называемых уполномоченных. Но мне не очень нравятся эти уполномоченные. Может, они хороши по правам человека, но я заметил в Музыкантском неприкрытый цинизм, шаги, похожие на шантаж, мне это не нравится.
А к переговорам я готов, только это не значит, что мы должны уступать власти. Мы не хотим ничего уступать. Ведь чего мы просим? Мы просим гарантированных нам Конституцией прав выходить на площадь.
Владимир Милов, политик, бывший член политсовета движения «Солидарность»:
— Я вообще считаю выбранную тактику крайне неудачной. Потому что она мобилизует в основном только радикальных сторонников оппозиции, но умеренных людей, тех, кто боится приходить на митинги из-за того, что там можно получить дубинкой по голове или быть жестко арестованным, — она отталкивает. А надо понимать, что таких людей большинство, причем не просто большинство, а подавляющее. Некоторые сторонники «Стратегии-31» говорят о 50—100-тысячных акциях, которые они будут собирать. Но люди придут только тогда, когда будут понимать, что их не будут бить. А у этих акций как раз формируется конфронтационный имидж. Многие из тех, кто в них участвует, хвастаются количеством задержаний, у них считается геройством быть побитым, они хвалятся друг перед другом, сколько раз им руку ломали, и так далее. Люди же следят за всем этим. Таким образом, можно найти ну три тысячи, пять тысяч человек, которые захотят выйти, — это в идеале. Если мы хотим сделать митинги действительно массовыми, то, конечно, нам нужна другая тактика, нужно идти на согласованные акции и всячески объяснять нашим потенциальным сторонникам, которые пока не ходят на акции, но могут, что на митингах оппозиции мирно, что там не бьют. У нас же получалось это: в прошлом году митинги «Солидарности» были вполне мирные, были истории, когда, например, на митинге 21 февраля прошлого года милиционеры ловили провокаторов-«нашистов», которые пытались помешать его проведению.
Если вы хотите строить стратегию на мирных акциях, санкционированных властями, то это возможно делать. Но здесь как раз хотят конфронтации, хотят показать власти, что готовы ее пересидеть. Но, во-первых, таким образом много народу не соберешь, а во-вторых, формируется картинка как в анекдоте про столкновение садистов и мазохистов: и те и другие получают удовольствие.
Я эту истерику вокруг акций 31-го числа лично не разделяю, поэтому не могу давать советы по поводу того, как организаторам отнестись к компромиссам. Что же касается самих предложенных компромиссов, то это очевидная кремлевская разводка. Кто-то иронизировал: сегодня они попросят Лимонова сменить, завтра — место проведения, потом — формат акции, цели. Я считаю, что такие кулуарные, закулисные обсуждения — ведь открытого предложения не было, были какие-то вбросы через третьих лиц — это позорно, компромиссы достигаются только путем открытого диалога. Властная сторона является ненадежным партнером: она не раз показывала, что может кинуть. Я не очень хорошо отношусь к Лимонову, но в этой ситуации, если уж решил идти до конца, надо идти до конца.
