Россия протестировала интернет-запреты
Этим летом россияне столкнулись с несколькими попытками государства «фильтровать» Интернет, выборочно блокируя некоторые сайты. Как и во многих других ситуациях, Россия пошла своим, не самым простым путем — региональной фильтрацией, пишет британское издание The Economist.
Есть два способа контролировать Интернет — оказывать влияние на компании и блогеров, публикующих в Интернете те или иные материалы, или же держать под контролем саму Сеть — закрывать неугодные ресурсы и отслеживать весь трафик. Китай, например, использует оба способа. В России же до сих активно используется метод давления на сайты через телекоммуникационных операторов.
В этом году британскому изданию стали известны три случая, когда сайты блокировались только в определенном регионе.
Первый из них — блокировка нескольких сайтов на Дальнем Востоке. 16 июля суд Комсомольска-на-Амуре обязал одного из крупнейших местных интернет-провайдеров «Роснет» заблокировать доступ к видеохостингу YouTube, сайту Internet Archive и еще трем ресурсам. Поводом для запрета стали материалы экстремистской направленности, которые нашла на этих порталах прокуратура.
В частности, на одном из этих ресурсов было выложено в общем доступе сочинение Адольфа Гитлера Mein Kampf, признанное в России экстремистским. На YouTube же располагался видеоролик Russia for Russians, внесенный в федеральный список экстремистских материалов.
Напомним, в июле текущего года новость собрала огромное количество возмущенных отзывов в Интернете — в адрес дальневосточных судей и прокуратуры было высказано немало эпитетов, и только некоторую часть из них можно назвать цензурными.
Российское отделение Google, в частности, тогда заявило, что решение дальневосточного суда об ограничении доступа к пяти сайтам, в том числе YouTube, противоречит Конституции России, так как ограничивает доступ не к конкретному экстремистскому ролику, а ко всему ресурсу. На YouTube «очень много контента, в том числе есть и канал президента России», — отмечали в российском представительстве Google.
В начале августа начальник управления Генпрокуратуры по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях и противодействии экстремизму Вячеслав Сизов заявил в интервью ИТАР-ТАСС, что прокурору Хабаровского края поручено «проработать вопрос об ограничении доступа только к материалам экстремистского содержания, размещенным на YouTube». То есть связаться с владельцами портала и попросить их удалить ролик, вызвавший нарекания.
Второй случай, привлекший внимание The Economist, — блокировка через провайдера в Ингушетии доступа к LiveJournal («Живой журнал», ЖЖ) — популярного в России блогерского ресурса.
Прокуратура республики подала в Магасский суд иск, в котором требовала ограничить доступ к блогу ingushetiya_ru.livejournal.com. По мнению прокуратуры, блог содержал высказывания и идеи экстремистского и террористического характера. Дело кончилось ограничением доступа ко всему «Живому журналу», в том числе к блогу президента России Дмитрия Медведева. Блокировка ЖЖ продолжалась в течение 17 дней и была снята только после того, как об этом написали несколько влиятельных СМИ.
Также в августе, по информации The Economist, через местного оператора был временно заблокирован информационно-аналитический портал «Тульские PRяники» хотя в российских СМИ такой информации BFM.ru найти так и не удалось. На момент написания данного материала доступ к ресурсу «Тульские PRяники» не был ограничен.
По рассуждению авторитетного британского издания, региональная «фильтрация» Интернета во многом гораздо более эффективна, чем национальная. Во-первых, она привлекает меньше внимания средств массовой информации, то есть ее легче скрыть. Даже если сайт был по каким-то причинам заблокирован, можно легко сослаться на технические неполадки. Во-вторых, региональная блокировка влияет именно на «целевую аудиторию» воспитательного воздействия.
С одной стороны, перечисленные факты подтверждают, что политическая власть может использовать цензуру в Интернете. На национальном уровне Россия предпочитает мониторинг Интернета его фильтрации. Однако на местах, возможно, уже начались первые попытки контроля и управления контентом в Сети. С другой стороны, пока эти попытки были «сырыми» с технической и организационной точек зрения, поэтому они провалились, как только информация о запрете доступа к сайтам стала предметом обсуждения интернет-сообщества и СМИ. И, по мнению The Economist, это должно внушать оптимизм.
