Байкал должен избавиться от ЦБК
Борьба за охрану Байкала отождествилась у многих миллионов людей с борьбой за закрытие Байкальского ЦБК.
Идея недопустимости пребывания загрязняющего воду крупного предприятия на берегу Байкала прочно внедрилась в общественное сознание и существует в нем уже около 50 лет, даже несмотря на то, что данные научных исследований не подтвердили прогнозы о грядущей скорой гибели Байкала - загрязнение от ЦБК обнаруживается не во всей акватории, а лишь локально.
Науке приходится мириться с общественным мнением, ведь пока никто не может дать точный прогноз развития экосистемы Байкала в отдаленной перспективе. Лучше принять предосторожности, даже если впоследствии окажется, что они были избыточными, ведь речь идет о хранилище 90 процентов всей пресной воды России, содержащейся в ее реках, водохранилищах и озерах.
Под давлением общественности было принято несколько постановлений об охране Байкала, последнее в 1987 году. Многие требования постановлений были воплощены в жизнь. Например, на Байкальском ЦБК было закрыто производство дрожжей. Однако решение о перепрофилировании комбината на производство бумажной продукции из привозной целлюлозы было заблокировано совместными усилиями как властей, так и "зеленой" общественности, которые отвергли содержащееся в постановлении требование о создании замещающих мощностей по варке целлюлозы в Усть-Илимске.
Уже в эпоху перестройки Лимнологический институт Сибирского отделения РАН выступил с инициативами о включении Байкала в Список мирового природного наследия ЮНЕСКО и о принятии закона СССР об охране озера Байкал. По заявке России Байкал был включен ЮНЕСКО в Список мирового природного наследия в 1996 году, а Федеральный закон РФ "Об охране озера Байкал" был принят в 1999 году в результате долгого обсуждения и поиска компромиссов.
Закон является "рамочным" и не содержит прямых указаний на необходимость прекращения варки целлюлозы на берегу Байкала. Однако истинным мотивом самых разнообразных политических групп в пользу его принятия было именно закрытие Байкальского ЦБК.
Дальнейшая судьба БЦБК - это череда сплошных противоречий. Возобладала идея внедрения замкнутого водооборота по примеру Селенгинского ЦКК, несмотря на то, что замкнутый цикл требовал перехода от высокорентабельного производства беленой целлюлозы к производству гораздо менее ценной небеленой. Запрет на сброс очищенных стоков Байкальского ЦБК в Байкал был введен постановлением правительства в 2001 году. Были построены чрезвычайно дорогие сооружения для очистки бытовых стоков Байкальска: ранее городские стоки очищались совместно с промстоками Байкальского ЦБК, что не позволяло ввести замкнутый цикл.
Для охлаждения оборотных вод была построена дорогостоящая градирня, которая не нужна при разомкнутом цикле. И тут неожиданно выяснилось, что замыкание цикла и переход к производству небеленой целлюлозы невозможен ввиду того, что оно не может не только обеспечить прибыль, но даже прокормить работников предприятия. Предприятие было остановлено по решению собственников ввиду нерентабельности в октябре 2008 года и не работало больше года. Опять-таки совершенно неожиданно выяснилось, что в Байкальске, который является моногородом, исчезло около 2000 рабочих мест. Вновь потребовалось решать байкальские проблемы не путем соблюдения принятых ранее или новых правовых актов, а в режиме "ручного управления" высшим руководством страны.
В январе 2010 года внесено изменение в постановление правительства 2001 года "Об утверждении перечня видов деятельности, запрещенных в центральной зоне Байкальской природной территории", и запрет на варку целлюлозы со сбросом стоков в Байкал был снят. По случайному совпадению цена на высококачественную беленую целлюлозу на мировом рынке как раз в это время быстро и существенно выросла, и Байкальский ЦБК немедленно начал ее производить.
Очевидно, что в наших теперешних условиях руководство страны зачастую не только имеет право, но и обязано пользоваться "ручным управлением", принимать экстренные решения для урегулирования неотложных проблем. Такой неотложной проблемой было обеспечение занятости населения Байкальска в условиях развивающегося мирового экономического кризиса.
Однако я глубоко убежден, что властные решения должны приниматься в строгих рамках правового поля. Отменив в январе 2010 года запрет на производство целлюлозы без замкнутого водооборота, правительство не отменило один из пунктов того же постановления 2001 года, согласно которому в Байкал нельзя сбрасывать ни одно вещество, на которое не установлена предельно допустимая концентрация (ПДК). В очищенных стоках целлюлозного производства присутствуют тысячи веществ, и установить для каждого из них ПДК не представляется возможным. Однако закон есть закон. Разрешив производство целлюлозы, чиновники, готовившие изменения к постановлению, не удосужились отменить этот пункт. А он фактически запрещает работу БЦБК.
Более того, через два месяца после разрешения на сброс стоков Министерство природных ресурсов выпустило приказ о нормах допустимых воздействий на уникальную экосистему озера Байкал. В этом документе содержится полный запрет на сброс в Байкал веществ категории особо опасных, к которым относятся, в частности, продукты отбелки, так называемые хлорированные гваяколы. Наш институт решил проверить, имеются ли хлорированные гваяколы в очищенных стоках БЦБК.
Руководство предприятия и государственные органы охраны природы отказали нам в разрешении на отбор проб стоков на территории завода непосредственно в приемнике очищенных сточных вод, из которых они попадают в Байкал. Выяснилось, что такая акция должна была рассматриваться как внеплановая проверка предприятия, которая может проводиться только по решению правоохранительных органов.
Кроме того, наши лицензированные и аккредитованные лаборатории, оказывается, вообще не имеют права проводить экологические исследования без лицензии и аккредитации в Росприроднадзоре. На мой взгляд, такой запрет нарушает Конституцию Российской Федерации, согласно которой гражданам принадлежит право получения достоверной экологической информации.
Мы не стали ломиться в эти закрытые двери. Наши водолазы отобрали образцы стоков непосредственно из сливной трубы в Байкале на глубине 40 метров. Сборы проб и анализы были проведены дважды. Наконец пробы были все-таки отобраны в пруду благодаря содействию Байкальской природоохранной прокуратуры. Во всех пробах были обнаружены запрещенные хлоргваяколы. К тому же количество многих сбрасываемых веществ намного больше тех, которые допускаются "Нормами допустимых воздействий...".
Мы уведомили о наших результатах природоохранную прокуратуру и органы государственного управления. На деятельности Байкальского ЦБК наши находки не отразились. В момент принятия приказа МПР из его текста с очевидностью вытекал запрет на выпуск Байкальским комбинатом беленой целлюлозы, что не соответствует решению правительства, принятому в 2010 году. Я не могу рассматривать эту ситуацию иначе как правовой нигилизм.
Волей-неволей опять придется принимать решения на самом высоком уровне. Как и когда будут приняты решения, устраняющие юридические противоречия и направленные на выбор судьбы БЦБК и жителей Байкальска, я не знаю.
Одна из рассматриваемых идей - полная модернизация комбината, замена устаревшего оборудования и внедрение новых бесхлорных способов отбелки целлюлозы. Реализация этого плана будет равносильна строительству нового целлюлозного комбината. Я думаю, что идея строительства нового целлюлозного комбината на Байкале не будет одобрена подавляющим большинством россиян. Новый комбинат можно построить в другом месте, не создавая угрозы Байкалу и к тому же в такой точке, куда будет гораздо дешевле доставлять лесное сырье.
Что же делать? Я не экономист и не предприниматель, но имею право мечтать о судьбе Байкальского ЦБК, ставшей бесконечной притчей во языцех. Комбинат можно было бы аккуратно разобрать (на срок до двух лет для этой цели можно было бы создать сотни рабочих мест) и утилизировать получившиеся в результате этого ценные отходы, например, многие километры труб из нержавеющей стали и многое другое.
Территорию комбината нужно было бы рекультивировать, в частности, после 40 лет разговоров ликвидировать накопившиеся в первые годы работы комбината полужидкие отходы хлорлигнина. Работам по рекультивации должен предшествовать детальный анализ для идентификации наиболее опасных отходов. Необходимо будет выбрать и наиболее эффективные технологии рекультивации.
Когда на месте комбината появится чистая "зеленая лужайка", ее можно будет нарезать на участки и продать их на аукционах или сдать в аренду. Площадь, занятая Байкальским ЦБК, составляет 720 га. Стоимость этой земли в зависимости от конъюнктуры рынка может составлять от 1 до 10 млрд рублей. На "зеленой лужайке" можно будет разместить новые, не наносящие вреда Байкалу предприятия.
В обратной последовательности проблема создания альтернативных рабочих мест не решается - ни одному здравомыслящему инвестору не понравится соседство с действующим промышленным предприятием, имеющим всемирную дурную репутацию, загрязняющим атмосферу и воду Байкала.
Сейчас всем ясно, что строительство Байкальского ЦБК на берегу Байкала было стратегической ошибкой. Наличие комбината тормозит развитие центральной зоны Байкальской природной территории по пути устойчивого развития, так как уводит в тень необходимость решения многих других экологических, экономических и социальных проблем. Решать эти проблемы необходимо. Байкальский участок мирового природного наследия - самый большой в мире. На берегах Байкала живет около 100 тысяч россиян. Обеспечение устойчивого развития этой территории требует строгого соблюдения законов и их однозначного толкования, единства устремлений властей и общества.
Как и 50 лет назад, было бы очень полезно провести широкую и открытую дискуссию с тем, чтобы уяснить, каким общественным группам сохранение Байкальского ЦБК и его модернизация выгодны, какие направления устойчивого развития на территории Байкальского участка мирового природного наследия тормозят наличие Байкальского ЦБК на Байкале, какие оптимальные действия могли бы предпринять для решения проблемы государство и бизнес. В теперешних новых условиях хотелось бы услышать новую точку зрения ведущих политических партий.
Михаил Грачев, директор Лимнологического института Сибирского отделения РАН, академик РАН
