Операция спецслужб по освобождению заложников была ошибкой

Интервью с независимым российским военным экспертом Павлом Фельгенгауэром.

DIE WELT: Операция по освобождению заложников выглядела хаотично. Сообщали, что стрельба не была запланирована и началась спонтанно. Что Вы думаете по этому поводу?

Павел Фельгенгауэр: Подразделение ФСБ `Альфа` никогда не начинает действия, не имея план штурма. По моим подсчетам, такой план был готов уже к вечеру в четверг. Я надеялся, что они откажутся от штурма. Но когда они отклонили переговоры, когда они стали лгать, что другая сторона не хочет вести переговоры, стало ясно, что штурм неизбежен.

DIE WELT: Кремль сам отказался от переговоров?

Фельгенгауэр: Да, об этом говорил как североосетинский президент Дзасохов, так и выжившая директор школы. Террористы пытались хоть с кем-нибудь вступить в контакт. Они передали бывшему президенту Ингушетии Аушеву видеокассету со своими требованиями. За то, что он передаст кассету Путину, они согласились отпустить 27 заложников. Но Кремль никак не отреагировал на это. То, что требования по выводу войск были неприемлемыми, подтвердил и замгенпрокурора Фридинский уже после развязки этой трагедии. Никаких переговоров вообще не было.

DIE WELT: Но то, что мы увидели в пятницу, действительно было спонтанным началом?

Фельгенгауэр: Взрывы, стрельба, побег заложников - все это было и в предыдущие дни. Но тогда `Альфа` никак не реагировала. Совершенно ясно, почему: ведь у них тогда еще не было плана.

DIE WELT: Вы можете представить конкретные доказательства в пользу Вашей точки зрения?

Фельгенгауэр: Сразу же, после того, как все началось, над школой появился бронированный боевой вертолет Ми-24. Такое быстрое появление было бы невозможным, если бы операция действительно не была бы запланирована. Чтобы поднять Ми-24 в воздух над местом событий, потребовалось бы от 40 до 60 минут.

DIE WELT: Некоторым экспертам показалось, что вперед пошла не `Альфа`, а отряды ОМОН, оцепившие здание школы.

Фельгенгауэр: Нет, `Альфа` сразу же пошла вперед. И только потом двинулись остальные, из оцепления, в том числе и военные. Те другие, возможно, даже и не знали, что происходит. Некоторые местные жители стреляли в спину `Альфе`. Плохая организация не означает, что не было плана.

DIE WELT: Операция была ошибкой?

Фельгенгауэр: Конечно. Операция длилась двенадцать часов, и только десятая часть заложников была спасена, не получив ранений. А группа `Альфа` понесла самые серьезные потери за всю историю своего существования.

DIE WELT: Путин говорил о нападении международного терроризма на Россию...

Фельгенгауэр: Он много чего сказал. В том числе, что террористы, это только лишь инструмент в руках неких сил, которые боятся ядерного потенциала России. О ком идет речь? Об `Аль-Каиде`? Вряд ли. Имел ли он в виду Китай, США или ЕС? Путин или сам впал в паранойю, или это та паранойя, которая свойственна Кремлю еще со времен Сталина.

DIE WELT: Путин объявил о мерах по укреплению единства России. Что он имел в виду?

Фельгенгауэр: Дальнейшее сокращение демократических свобод, усиление цензуры. Устранение последних свободных СМИ. Во время событий в Беслане власти использовали цензуру для распространения лжи о том, что там происходило.

DIE WELT: Многое должно измениться и на Северном Кавказе:

Фельгенгауэр: Может быть, там будет создан единый штаб всего региона. Или он назначит кого-нибудь `вице-королем`, марионеткой с широкими полномочиями. Как бы то ни было, режим будет действовать жестче.

DIE WELT: В результате захвата заложников погибли сотни людей. Кто кроме самих террористов несет ответственность за подобный исход?

Фельгенгауэр: Путин знает, что он отдал приказ, который стоил жизни многим детям. Он считает, что с помощью жесткости он спасет миллионы.