31 число. От Лимонова до Навального
Наверное, большой писатель и главный революционер постсоветской России Эдуард Лимонов обрадовался бы, увидь он происходящее в стране 31 января 2021 года, но и расстроился бы, ведь штурма Кремля опять не случилось.
В сытые и безопасные нулевые годы автор знаменитой Стратегии-31 выглядел как белая ворона на фоне бурного роста экономики и стремительно обрастающего жирком сословия новоявленных буржуа крупных мегаполисов. Лимонов рассказывал про полицейское государство в эфире либеральных радиостанций, а в ответ над ним тихо (и не очень) подтрунивали. Радикализм его немногочисленных сторонников, выходящих на площади каждое 31 число, казался нелепым, а действия силовиков, неизменно винтящих Эдуарда Вениаминовича под дружное гиканье журналистов, походили на чуть затянутый, но, в общем, любимый всеми ситком.
В переломную эпоху 2011-12 годов Лимонов объективно представлял редкий для России тех лет тип политического лидера, который знает, чего хочет, и готов за это бороться. Однако нацболы были в меньшинстве: белоленточное движение, охватившее Москву и еще несколько городов-миллионников, опиралось на интеллигенцию и средний класс. Лимонов хотел идти на Кремль, а люди хотели запускать воздушные шарики на Проспекте Сахарова. Интересно, кстати, что впоследствии Лимонов обвинял в «сливе протеста» и «договоре с АП» именно Алексея Навального и его союзников по условному либеральному лагерю.
У русской истории своеобразное чувство юмора: с момента протестов на Болотной прошло почти десять лет, за это время Лимонов успел полюбить режим на почве аннексии Крыма, вновь поссориться с режимом после отказа последнего кормить химеры «Русской весны» и, наконец, умереть, навсегда оставшись крупным русским писателем и политиком-неудачником. Алексей Навальный за это же время превратился в главного (и единственного) оппонента Путина международного калибра, был отравлен «Новичком», сел в тюрьму и вернул 31 числу именно то значение, какое в него когда-то вкладывал сам Лимонов, — то есть революционное.
После протестов 23 января Россия начала стремительное движение в сторону Беларуси, где теряющая легитимность власть с каждым днем все больше опирается на карателей, а население все больше звереет и теряет веру в «доброго царя». До кровавых столкновений минского разбора еще не дошло, но тренд угадывается явственно: чем дальше, тем более агрессивные методы подавления «бунта» применяют силовики, а улица, кажется, уже к этому готова и постепенно вырабатывает иммунитет к страху перед столкновениями с ОМОНом.
В этом смысле 31 число можно назвать квинтэссенцией политической эволюции последних двух десятилетий — от безобидных и чуть ли не цирковых задержаний до переведенных на военное положение столиц, перекрытого метро и повального винтилова во всех городах, где люди осмелились выйти с антипутинскими лозунгами. Больше пяти тысяч задержанных, от Владивостока до Калининграда, включая сотню с лишним журналистов — непарадный рекорд современной России. Силовики действовали подчеркнуто жестко, задержания выглядели демонстративно. Режим показал всю мощь репрессивной машины, показал, что готов к протестам гораздо большего масштаба, чем сегодняшние.
Дальнейшая эскалация представляется неизбежной. В краткосрочной перспективе волну протестов наверняка погасят, для этого у власти есть все рычаги, однако в перспективе ближайших двух-трех лет ситуация для Кремля ухудшилась кардинально: экономический и социальный кризис, в котором страна живет с 2014 года (как минимум), теперь будет протекать на фоне демонтажа главного идеологического института — Путина. Он больше не царь, не вождь, не национальный лидер, и этому способствовал не только фильм Навального про дворец в Геленджике, но и действия самого Владимира Владимировича, который уже год отсиживается в бункере, появляясь на публике лишь за тем, чтобы поведать «западным партнерам» очередной мало сообразный с реальностью бред, или просветить элиты — как хорошо им будет житься под его скипетром этак до 2036 года включительно.
Отчужденность власти и граждан достигла апогея. Кремль живет в альтернативной реальности, где есть геополитика, Госдеп и Госплан, а люди прорываются в отнюдь не светлое будущее, полагаясь только на себя, и зная, что помощи им ждать неоткуда. Обратная связь утрачена, но свято место пусто не бывает — институты гражданского общества замещают касками Росгвардии. Суровая альтернатива. И как тут не вспомнить Лимонова, который хотел революции, но, видимо, просто ошибся десятилетием. Дед не дожил, но доживет ли Россия?
_08193954_b.jpg)
