Мимо цели
Дело было два года назад. Двое молодых людей сидели напротив меня в кафе и рассказывали мне про СПИД. Одного из них звали Дмитрий Самойлов, и он возглавлял в Москве общественную организацию «Сообщество людей, живущих с ВИЧ». Другого звали Александр Румянцев, он возглавлял в Петербурге общественную организацию «Дело». Они рассказывали, что лечение от СПИДа существует, что надо сделать его дешевым, доступным, и тогда люди не будут умирать. Они были полны энтузиазма, эти молодые люди. И я тоже был полон энтузиазма, думая, что вот наконец-то мне представился случай поучаствовать в спасении мира.
Мы обсуждали, как пойдем сейчас к государственным чиновникам и убедим их снизить цены на лекарства. Это возможно. Если государственные чиновники не захотят делать лечение доступным из простого человеколюбия, мы тогда напугаем их демонстрациями и уличными акциями. Это ведь тоже возможно.
Мы обсуждали, как пойдем к предпринимателям, к богатым и эффективным людям. Как разъясним им всю остроту проблемы, а они дадут денег на ее решение и помогут эффективно использовать деньги, раз уж они такие эффективные менеджеры. Это ведь тоже возможно.
Мы обсуждали, как соберем сейчас лучших журналистов страны. Как эти журналисты понапишут хороших статей и понаснимают хороших документальных фильмов про людей, живущих с ВИЧ. И целое население нашей довольно большой страны, прочтя эти статьи и посмотрев эти фильмы, научится относиться к людям, живущим с ВИЧ, толерантно. Сто пятьдесят миллионов человек научатся дружить, любить, работать вместе, рожать и растить детей вместе вне зависимости от того, кто из нас живет с ВИЧ, а кто без.
Нам казалось тогда в кафе, что мы можем добиться дешевого лечения для людей, живущих с ВИЧ, и толерантности по отношению к ним. В общем, мы добились всего этого. Мы добились всех поставленных перед собою целей.
Мы вправили мозг государственным чиновникам. Два года назад они говорили, будто эпидемии СПИДа не существует, но мы устраивали уличные акции, мы приковывались к зданию Министерства юстиции и Министерства здравоохранения, мы заносили гробы во двор Смольного и кричали «наши смерти – ваш позор». После одной из таких акций Александр Румянцев шутил, что надобно, дескать, присвоить мне статус «Почетный ВИЧ+».
Теперь президент Путин признал СПИД серьезной проблемой, побоявшись, впрочем, назвать его эпидемией, и обещал выделить на лечение и профилактику СПИДа значительные деньги. А замминистра здравоохранения Стародубов подтвердил, что в бюджете 2006 года денег на лечение и профилактику СПИДа в 30 раз больше, чем было, миллиард долларов, что лечения теперь хватит на всех.
Крупные бизнесмены входят теперь в попечительские советы организаций, борющихся против СПИДа. Устраиваются благотворительные акции, собираются деньги, приезжают знаменитости.
По всем российским телеканалам сегодня, во всемирный день борьбы со СПИДом, так или иначе пойдут программы о доступности лечения и толерантном отношении к людям, живущим с ВИЧ. Будут концерты, благотворительные акции…
Мы что же – победили? Нет!
За прошедшие два года похорон было больше, чем праздников. В ближайшие годы эта тенденция не изменится. Люди умирают, и эпидемия растет. Наши усилия увенчались успехом, но не принесли результатов.
У меня в руках отчет «Международной коалиции по готовности к лечению» (ITPC). Отчет называется «Мимо цели». В отчете написано, что сколько ни выделяй денег в России на борьбу со СПИДом и сколько ни кричи по телевизору о борьбе с эпидемией, толку не будет.
В России непонятно, кто, как и сколько закупает лекарств.
В России не взаимодействуют разные организации, занимающиеся СПИДом.
В России нет национальных протоколов лечения ВИЧ, то есть не разработаны обязательные для всех врачей правила.
В России ненавидят и боятся потребителей инъекционных наркотиков. И, стало быть, не помогают им. Это называется «стигматизация».
В России только 10% людей, живущих с ВИЧ, наблюдаются в СПИД-центрах. И непонятно, где найти остальных и как убедить их лечиться, даже если и будут на всех лекарства.
В России лекарства на всех будут совсем недолго. Сейчас цены на антиретровирусную терапию в России снижены потому, что международные организации заплатили нам за лекарства. У нас нет своего производства лекарств. Через год-другой цены взлетят снова.
