Мы за ценою постоим
Крупнейшие российские сельхозпроизводители и торговые сети подписали с правительством соглашение о замораживании цен до выборов.
Того, кто ужаснулся тому, как быстро страна следует по пути Уго Чавеса и Сальвадоре Альенде, прошу повременить. На самом деле соглашение носит исключительно рекомендательный характер и скорее призвано ограничить творческий порыв региональных властей: вот, мол, мы в Минсельхозе подписали, а вы на местах не вякайте.
Дело в том, что поручение премьера, данное ФАС – разобраться с ценами - произвело на местах действие, близкое к эйфории.
На редкий молочный завод не пришли с проверкой, - ФАС, ОВД или ОБЭП. Каждый второй губернатор взорлил душой и камнем рухнул на заводы, выдавая им предписания, почерпнутые несомненно в бессмертном творении «История города Глупова», и ровно те губернаторы, которые за эти годы довели область до ручки, у которых перемерли все молочные хозяйства, которые ни разу не почесались на предмет реформы экономики, - эти-то губернаторы в предписаниях были самые непреклонные и громкие.
Это вообще бывает в России. Если начальство скажет, что дважды два – четыре, это обыкновенно проходит незамеченным. Но если начальство скажет, что дважды два – семнадцать, тут же инициатива начальства подхватывается широкими кругами общественности, и вот уже каждый губернатор и каждый прокурор берут социалистические обязательства: а я докажу, что дважды два вообще сорок четыре. А я – что тысяча двести!
И, конечно, за эти две недели любой молокозаводчик, собиравшийся инвестировать в реконструкцию очередной миллиард рублей, задумался. А банки, которые собирались его кредитовать, - те и вовсе впали в глубокую задумчивость. Короче - стало ясно, что инициатива премьера Зубкова грозит полным исчезновением молока и масла. И поэтому, как я уже сказала, соглашение об ограничении цен выполняет задачу ровно противоположную своему официальному назначению.
Тех, кто собирается радоваться, что в 2007-м году мы все-таки не пошли по пути Троцкого и не собираемся применять к спекулянтам продовольствием aka «Перекресток» или «Вимм-билль-данн» такую популярную среди большевиков меру, как адмнистративный расстрел, - спешу огорчить.
Проблема повышение цен – это не просто дурной предвыборный пиар, который сами же инициаторы, сообразив, что пахнет жареным, принялись тушить белой пеной постановлений. Это признак глубокого системного кризиса путинской экономики, которая достаточно интегрирована с мировой экономикой, чтобы зависеть от уровня ее цен, но слишком изолирована, чтобы использовать эти, повышенные цены, как стимул для развития.
Цены на продукты в России росли, растут и будут расти.
Во-первых, они растут потому, что в стране много денег. В 1999 году бюджет был $20 млрд, а сейчас – $200, - как же не расти ценам?
Во-вторых, они растут потому, что цены на еду растут во всем мире, а цены на еду растут по всем мире потому, что открытое общество начало лучше питаться. По мере глобализации экономики развивающиеся страны начинают есть больше, и в своих вкусовых предпочтениях следуют за Европой. Китай, который раньше пил по 5 литров молока на человека, теперь пьет 25. Алжир и Саудовская Аравия в этом году закупили каждый по 2 млн. тонн сухого молока – немного, но для стран, никогда не присутсвовавших на мировом рынке, огромное количество.
Еще одним стратегическим фактором повышения цен стало то, что при цене свыше $40 за баррель становится выгодным производство биогорючего, или, по-простому, - спирта. Таким образом, цена свыше $40 за баррель поставила стратегическую точку в вопросе об энергетических сверхдержавах, (энергетической сверхдержавой через пять лет будет любой, кто выращивает кукурузу и рапс), и сделала – впервые в истории – сельское хозяйство хозяйством двойного назначение. Отныне с/х производит энергоносители и для человека, и для машины.
Так вот: очевидным вопросом в этих условиях не является вопрос «как нам снизить цены на масло». С таким же успехом можно пытаться снизить гравитацию: с той только разницей, что гравитацию все равно не снизишь, а с ценами так: цены не снизятся, но продукты – исчезнут (желающим узнать, как это сделать на практике, рекомендую изучить творческое наследие Робеспьера, Троцкого и Сальвадора Альенде).
Очевидным вопросом является вопрос – как воспользоваться ростом цен для увеличения доходов сельского хозяйства, - сектора, к которому худо-бедно в России причастны 70 млн. чел. и который влачит жизнь за гранью нищеты. Повышение цен, в идеале – это реконструированные молокозаводы, засеянные поля и новая уборочная техника.
Так вот – проблема заключается в том, что сельское хозяйство, с его невнятными правилами игры, неоформившимися собстсвенниками, закулисными способами продажи земли и паев, и, как следствие, - с «красными директорами», которые любую прибыль от повышения цен отсасывают в свои фирмы и по определению не инвестируют в компанию, ибо не являются собстенниками компании, а являются лишь распорядителями финансовых потоков, - это сельское хозяйство не способно получить от повышения цен на еду те дивиденды, которые получают страны, играющие на открытом рынке по открытым правилам.
И это значит, что мирвая экономика и путинская экономика развиваются в противофазе. И рано или поздно мы столкнемся с ужасающей реальностью: в России – инфляция, разогнанная нефтяными деньгами, огромный слой чиновничества и производство, неконкурентоспособное вледствие гиганткой коррупционной составляющей в себестоимости. В мире – открытое общество, высокое потребление, высокие цены, и спирт из рапса в двигателях вместо нефти.