Я не согласен с арестами!

Много, много сейчас говорят и пишут, что следственные изоляторы, они же СИЗО, в России переполнены. О порочности и необоснованности практики предварительных арестов заявил недавно и Генеральный прокурор Юрий Чайка. Все говорят о необходимости гуманизации всей системы наказания. Однако разговоры о гуманизации пока не привели к гуманизации реальной.

Известно, что до Конституции 1993 года и внесения изменений в уголовно-процессуальное законодательство меру пресечения в виде содержания под стражей санкционировал прокурор. При этом прокуратура сама и расследовала дела, и за расследованием надзирала. Хотя тот же Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации всегда определял заключение под стражу как меру исключительную и подлежащую избранию только в том случае, когда невозможно оставить человека на свободе до окончания расследования и суда. Невозможно, конечно, потому, что он в состоянии натворить бед, в том числе помешать работе следствия.

Конституция 1993 года определила, что вопрос об аресте находится в компетенции суда. Это вполне соответствует международным обязательствам нашей страны в сфере защиты прав человека, опирающихся на древнюю форму судебного приказа Habeas Corpus. Суд, по мысли законодателя, является независимым арбитром, призванным оценить доводы, как обвинения, так и защиты – с тем, чтобы принять взвешенное и необходимое в конкретной ситуации решение о временном лишении свободы и водворении в камеру.

По идее, арест и заключение под стражу до суда направлен на защиту интересов уголовного расследования. Преимущества такие:

1) предполагаемый преступник лишен возможности «податься в бега», скрыть, фальсифицировать или уничтожить доказательства по уголовному делу;

2) на период ареста преступник «выключается»: он физически не может убивать, грабить, продавать наркотики;

3) свидетели и потерпевшие чувствуют себя в большей безопасности и потому активнее помогают расследованию;

4) следствие получает душу и тело человека практически в полное круглосуточное распоряжение: предполагаемый преступник становится более склонен к признаниям и явкам с повинной, и наконец,

5) общество получает наглядное подтверждение эффективности работы правоохранительных органов: условный вор пойман и уже сидит в тюрьме.

Минусы же в повальном применении арестов как меры пресечения следующие:

1) обычный человек вырывается из семьи и привычной ему социальной среды, начинает приспосабливаться жить по законам криминального мира, становится носителем соответствующей субкультуры и стандартов поведения, хотя ещё не доказано, что он вор или мошенник;

2) работающий теряет доход и возможность поддерживать своих близких и рассчитываться с кредиторами;

3) обостряются имеющиеся у человека заболевания и возникает риск приобретения новых: СИЗО, если кто не в курсе, не курорт;

4) ограничиваются возможности получения квалифицированной юридической помощи и сбора доказательств в защиту арестованного, хотя до суда, опять же, неясно, вор он или нет.

Получается, что ещё не признанный ни в чём виновным человек фактически уже несёт наказание. И он может, конечно, потом требовать компенсацию за эту несправедливость, да вот только невозможно деньгами всё потерянное измерить.

Не секрет, что именно страх и неуверенность в неотвратимости наказания преступников заставляют граждан требовать, а суды поддерживать требования об аресте. Суды плохо вникают в конкретные ситуации: рабочие связи и взаимопонимание со следователями и прокурорами давно налажены. Годами ходатайства об избрании меры пресечения подписывают и поддерживают одни и те же люди, инфраструктура сложилась.

И всё равно я против арестов! И предлагаю в большинстве случаев, например:

1) не нужно арестовывать подозреваемых и обвиняемых в преступлениях в сфере экономической деятельности – банкиров, менеджеров, предпринимателей;

2) не нужно арестовывать «политических» преступников – должностных лиц органов власти, различных демонстрантов и пикетчиков;

3) не нужно арестовывать различного рода пиратов и хакеров;

4) не нужно арестовывать нормальных в социальном плане людей. Семья, официальная работа, дом – куда бежать и кто в таких условиях побежит?

Убеждён, что в целом следует наложить запрет или серьёзные ограничения на аресты подозреваемых в преступлениях, не связанных с насилием против личности или экстремистской деятельностью. Нужно научить человека дорожить свободой в буквальном смысле этого слова: основной первичной мерой пресечения должен стать денежный залог и домашний арест. А уж если не сидится дома или появилось желание надавить на свидетелей, тогда да – добро, как говорится, пожаловать в суд и в камеру!

Суммы залогов должны быть, конечно, приличными. В той же Америке она могут измеряться сотнями тысяч долларов. У нас, безусловно, не Америка, но политические и экономические элиты не бедствуют: каждому можно подобрать цену свободы, было бы у суда желание.

Нарушение требований меры пресечения на стадии предварительного расследования должно рассматриваться как отрицательная характеристика личности и учитываться при вынесении приговора, делая его строже. Нормального человека такая перспектива отпугнёт и сделает более лояльным к правосудию, к окружающим людям. А ненормального не переделаешь, не перевоспитаешь, только трата времени: на повестке дня вопрос о возвращении смертной казни.

Вячеслав Плахотнюк, Член Общественной палаты Иркутской области

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Доставляем журнал "Иркутские кулуары" нашим читателям. Стоимость доставки 100 рублей. Телефон службы доставки: 8-964-1257227.

Весь номер журнала в формате PDF: http://rubabr.com/kuluar/6.pdf