Тайна усадьбы графа Василенко
Склад бандитского оружия и похищенные церковные ценности спрятали в одном огороде.
Как-то раз мой приятель Николай Николаевич Китаев, заслуженный юрист, краевед и журналист, предложил мне заглянуть в один из старинных деревянных домов возле бывшего Иерусалимского кладбища, где, по преданию, в годы Гражданской войны происходили весьма интересные события. Отворив ветхую калитку, мы вошли в ограду деревянного, почти заброшенного дома. Странно и зловеще выглядел этот дворик. Достаточно сказать, что на ветках деревьев и на заборе висели на веревочках шкурки серых крыс, словно связки сушеных грибов для супа.
Крысиный король
Мы постучали в дверь. На стук вышел худощавый дед лет семидесяти и пригласил нас в дом. Прямо с порога нас обдало специфическим запахом крысиного помета. Что-то крысиное, как нам показалось, было и в облике самого хозяина. В доме было грязно и неопрятно, кругом, даже на потолке, чернели крысиные норы, и то там, то тут шныряли крысы, быстро бежали куда-то по своим крысиным делам.
Дед представился Германом и пригласил нас за стол. Едва сдерживая отвращение, мы присели и достали заранее припасенную бутылочку вина, а Герман в свою очередь достал закуску, которая показалась нам довольно-таки странной и неизвестно из чего. Приходилось терпеть, иначе не завязался бы с хозяином разговор об истории его усадьбы.
Когда выпили по рюмочке, дед разговорился. Вероятно, к нему не столь часто заглядывали гости, учитывая его специфическое житье с крысами. Он рассказал, что крысы его друзья, он за ними ухаживает и досыта кормит каждый день едой, которую умудряется получать за копейки от государства якобы для кормления кроликов. Выпив вторую, а потом уже и третью рюмку, он еще больше разговорился.
Я спросил его:
— А где же твоя старуха? А как живешь-то один, не тоскливо ли?
— Да у меня есть жена и верная любовница! — с улыбкой ответил Герман. — Она блондинка и очень красивая, а звать ее Катька. Хотите покажу?
И тут он стал звать:
— Катька! Катька! Ну где же ты? Иди с нами выпей и закуси.
Мы своим глазам не поверили, потому что тут же раздался шорох и писк, и на свет из своей норы, что была рядом со столом, выползла белая крыса, подползла к своему хозяину и, взобравшись к нему на колени, стала принюхиваться к застольной трапезе. Он тут же поставил своей возлюбленной блюдечко с едой и налил вина. Катька с аппетитом стала есть, но вино только понюхала. Веселенькое это было пиршество — с крысой за одним столом! Такое зрелище предстало передо мной и Николаем Николаевичем впервые.
Потом дед рассказал про тайну захоронения мощей четырех канонизированных святых и церковных сокровищ, награбленных в 20-х годах, еще при красном терроре. Кроме того, он показал и место, где все это запрятано. Когда я спросил Германа, почему он раскрыл мне эту тайну, он ответил, что мне верит как порядочному человеку и надеется, что когда придет время — я открою народу эту тайну.
Через два года я заглянул в этот кошмарный крысиный дом, чтобы проведать деда, но, к сожалению, его уже не было в живых. Как мне рассказали соседи, он умер в мае 1994 года. Одни высказывали версию, что его спящего покусали до смерти крысы, другие утверждали, что он умер просто от инфаркта.
Разговаривал я и с женщиной, купившей этот дом. Она рассказала, что первым делом вызвала специалистов из СЭС, которым пришлось травить всех крыс в течение недели и притом по нескольку раз. Горы крысиных трупов остались разлагаться в подземных катакомбах, старательно нарытых ими за многие годы. После этого жить в доме было невозможно из-за страшных видений и кошмаров по ночам, да и вонь не давала покоя.
Как-то я приводил к этому дому знакомую женщину-экстрасенса, и она "увидела" на этом месте закопанные три железных ящика и труп лошади.
Оружие банды Кочкина
Расспросив соседей, местных старожилов и родственников Германа и сопоставив информацию с рассказом старика, я восстановил примерную картину того, что происходило в этих местах в годы красного террора.
Это место было родовым поместьем графа Василенко. В летописях Иркутска за 1909 год упоминается о том, что граф был директором народных училищ, образованнейшим человеком. Последнюю должность, которую он занимал до революции, была должность инспектора по учебной части гимназий Иркутской губернии и Дальнего Востока. Он к тому же был и ювелиром, имел свою ювелирную лавку.
В связи с приходом советской власти в 1917 году Василенко, предварительно закопав все свои сокровища у беседки поместья, покончил жизнь самоубийством.
Поместье графа состояло из четырех домов. В одном после смерти графа проживала его сестра Мария с мужем Николаем, а в другом жил бандит Константин Петров, заведовавший складом оружия, принадлежавшего банде Кочкина. Склад помещался под землей, но не на самой территории поместья, а рядом с забором на территории соседей. Место это было выбрано Кочкиным специально для того, чтобы в случае непредвиденного обыска Косте не предъявлялись претензии, что, мол, на его территории склад. Пулеметов, винтовок, наганов и прочего оружия, складированного в схроне, было достаточно, чтобы вооружить целый взвод бандитов, как говорится до зубов.
Родственники Германа рассказали мне историю, как однажды заболела сестра Константина, Аполлинария. Бандит пошел в огород, выкопал в укромном местечке банку с драгоценностями и отдал их на лечение, чем и спас сестру от смерти.
У меня создалось впечатление, что весь огород прямо-таки нашпигован сокровищами и оружием банды Кочкина, грабившего когда-то регулярно население Иркутска и его окраин.
Начальник комиссии
В 1920 году в связи с установлением советской власти в Иркутской губернии изменилось многое, в поместье поселились новые люди. Белогвардейский офицер Иосиф Тарашкевич вовремя покинул разгромленную армию Колчака и поселился в одном из домов поместья.
Сюда же частенько заходил легендарный красный командир и партизан Нестор Каландаришвили, водивший дружбу с Марией и Николаем.
Познакомился и подружился Нестор с Иосифом Тарашкевичем, который был теперь не у дел и не знал, чем заняться. Нестор по-дружески предложил ему перейти в Красную армию, но отнюдь не воевать, а работать в комиссии исполкома по конфискации церковного имущества, то есть по грабежу церквей. Место было доходное, и поэтому Иосиф с радостью согласился, тем более что Нестор обещал ему там подстраховку в случае каких-либо проблем.
О работе комиссии, которую фактически возглавлял Иосиф, можно было судить по ее результатам, опубликованным в иркутской газете "Власть труда" 7 января 1923 года. В этой газете было описано, как происходил грабеж красногвардейцами — представителями советской власти — церквей: "Что дали церковные ценности. С начала кампании по изъятию церковных ценностей по настоящий момент было изъято:
золота: около 34 пудов;
серебра: 21 000 пудов;
бриллиантов: 35 670 штук;
жемчуга: свыше 14 пудов.
Продано церковных ценностей в знаках 1923 г. на 6 820 000 рублей".
Грабеж сопровождался пытками и расстрелами священников, сопротивлявшихся отдаче ценностей.
Никто даже и не мог предположить тогда, что Иосиф Тарашкевич свозил в свой дом все самое ценное, что удалось награбить в церквах: иконы, канделябры, расшитую золотом одежду и даже четыре раки с мощами канонизированных иркутских святых. Все это было закопано прямо в огороде усадьбы.
В конце 30-х годов родственники Иосифа отправили в Москву очень много икон, подсвечников и прочей церковной утвари. Тайна склада оружия банды Кочкина, застреленного в 1924 году, также ушла в могилу вместе с его завскладом Константином.
Жена и дочь Германа летом 1993 года безвозмездно передали в музей Волконского уникальные вещи, принадлежавшие их родне: бронзовый канделябр, несколько шкатулок, портрет Василенко, картину XIX века в золоченой раме под названием "Девочка". К сожалению, все эти реликвии, кроме канделябра, в музее не обнаружены и неизвестно где теперь находятся.
Фактически никого из обитателей этого зловещего поместья до нашего времени не осталось в живых, но его тайна в ближайшее время обязательно будет раскрыта. То, что принадлежало церкви, должно ей и принадлежать.
