Красное на красном - III

Судьбы исчезнувшей страны.

«Советский союз почил, но советские люди остались. Российская Федерация лишь наследует СССР – не во всем и не везде, но тем не менее. Иногда, чтобы понять настоящее, нужно взглянуть в прошлое. Увидеть, как жили люди без Путина и Медведева, зато со Сталиным и Брежневым. Что это были за люди? О чем они думали? Кузнецова Ирина Иосифовна, ветеран труда поведала мне о своей жизни, а также о жизни своей большой семьи. Это невыдуманная история о гражданах несуществующей ныне страны»

Часть III. Упадок

По распределению

В 1959 году я окончила УПИ (Уральский Политехнический Институт) с отличием, и поэтому у меня было право выбора, куда направиться дальше. В то время Проектно-Технологический Институт на Урале только зарождался, и я пошла туда работать. Наш институт относился к «оборонке» и занимался проектированием новых боевых машин. Например, БМП. Когда я начинала работать, институт располагался в маленьком старом здании какого-то завода, но вскоре рядом было построено большое 4-ех этажное новое здание, и мы переехали туда.

Режим в институте был закрытый: вход только по специальным пропускам, все документы секретные, зато платили нам больше чем другим проектировщикам из архитектурного или строительного институтов.

Вектор на упадок

Начиная с конца 50-х годов, жизнь стала постепенно ухудшаться. Везде царил бардак. Никакого порядка в стране не было и в помине, разве что в «оборонке», да и то только на первых порах. Наш институт рос как на дрожжах. Появлялись никому не нужные бесполезные отделы, в которых сидели сынки начальников и т.п.

Была введена так называемая бальная система. Чтобы институт был на хорошем счету, ему требовалось набрать как можно больше баллов, а баллы давали за патенты на изобретения. Вот только что это были за изобретения и кому они нужны, мало кого интересовало. Совершенно надуманная система. Полная, извините меня, туфта. Все делалось не ради дела, а ради галочки. С каждым годом толку от нашей работы становилось все меньше, а больше становилось всякой формальности и показухи.

При Сталине все работали на совесть, потому что боялись. Все держалось на страхе. А после 47-ого года снова начались репрессии. Те, кто пришел с фронта думали: «Вот сейчас заживем!». Но Сталин рассудил иначе. И люди измельчали с годами. Были те, кто работал за идею, люди с железным характером, настоящие патриоты, но все это постепенно куда-то делось.

У меня к Сталину сложное отношение. При его жизни все, конечно, считали, что он бог и царь, но у меня даже тогда закрадывались смутные сомнения. Были такие вещи, которые не могли мне нравиться. Репрессии, всеобщий страх и прочее. Еще стоит добавить, что роль Сталина в войне я оцениваю крайне отрицательно. Сталин не сделал ничего, чтобы смягчить удар 41-ого года. Разведка же ему доносила даже точную дату начала войны, но Сталин рассчитывал на войну только к 42-ому году, и не верил до самого 22 июня, что немцы атакуют. К тому же, Сталин уничтожил Тухачевского, Якира и прочих, кто реально умел воевать. В 41-ом году над Красной Армией стоял Ворошилов, который был человеком совсем другой эпохи, и который думал про конницу, а не про танки. Тем не менее, при Сталине страна жила лучше, чем в последующие годы. Однако та система, которую в стране выстроил Сталин, оказалась без самого Сталина недееспособной, и все довольно быстро обернулось полным развалом.

Потеряли мы веру в светлое будущее. Да и было от чего. После гражданской войны жизнь налаживалась. В середине 50-х казалось, что дальше будет только лучше. Помню, в магазинах был полный ассортимент. И мясо, и молоко, и сыры, и икра – черная, красная. Никаких ограничений. А потом все покатилось вниз.

От Хрущева до Ельцина

С Леонидом, моим мужем, мы познакомились еще на первом курсе, когда нас возили на картошку. После окончания института мы расписались, а в 62-ом году у нас родилась дочь Татьяна. Тогда декретный отпуск был очень коротким, всего 56 дней. Потом нужно было выходить на работу. В ясли была большая очередь, поэтому приходилось справляться собственными силами. На мое счастье у соседки тоже был грудной ребенок, и мы с ней подменялись. С утра она сидит с детьми, вечером – я. Позже нам дали однокомнатную квартиру почти в самом центре Свердловска (Екатеринбург), и жить стало попроще. У Лени было слабое сердце, и в 72-ом году он утонул, когда плавал на лодке. Мы с Таней остались одни.

В конце хрущевской эпохи страна «покатилась». Опять ввели талоны: на макароны, хлеб, масло и т.д. Потом Хрущева сместили, но жизнь лучше не становилась. Стали больше сажать, начались гонения на инакомыслящих. Брежнев стал закупать хлеб за границей, влез в кабалу. Жизнь становилась все хуже и хуже.

В 1976 году первым секретарем обкома нашей Свердловской области стал Ельцин. До него у нас был Кириленко, который перерезал весь скот – решил перевыполнить план по мясу. Кириленко получил орден и перебрался в Москву, а область осталась и без мяса, и без молока. Ельцин поднял сельское хозяйство: при нем построили два мощных свинокомплекса, несколько птицефабрик и т.д. Очень много Ельцин сделал для Свердловска. Когда вся страна уже перешла на талоны, у нас все было по-прежнему. Наша область одна из последних перешла на талоны. Поэтому мы потом и были за Ельцина на всех выборах.

При Горбачеве вообще начался полный хаос. Воровали страшно, бюрократия усилилась. Кто был при деньгах, вывозил валюту за рубеж. Казна СССР постепенно осела в карманах членов политбюро и других прохиндеев. Они давали подписку, мол, деньги у них остаются во временном хранении, но эти деньги, конечно, пропали. А уже в девяностых все эти бывшие члены номенклатуры среднего звена вновь объявились, и вот сейчас именно они сидят у власти.

В 91-ом я ушла на пенсию. Могла, в принципе, еще несколько лет отработать, но после распада Союза «оборонка», которую обслуживал наш институт, стала никому не нужна. На территории появились какие-то магазины, ларьки и т.п. Не стало советской страны. Ну а дальше… дальше были Гайдар, Явлинский и много еще чего, что и так все хорошо помнят.

Вот так мы и жили. Плохо ли, хорошо, но жили.

Начало очерка "Красное на красном. Судьбы исчезнувшей страны":
Первая часть
Вторая часть