Как построить учителей

Участники дискуссии - члены Снобщества Катерина Мурашова, Иосиф Раскин, Алена Рева, Tania Ratcliff, Ирина Камаева, Владимир Бутенко.

После скандала вокруг Ильи Колмановского было много разговоров об учителях, завучах и директорах школ. Говорили об их мотивации, проблемах и особенностях профессии. И в связи с этим мне вспомнился один случай.

Эта история произошла в Петербурге с одним из моих коллег-психологов. Он часто рассказывает ее студентам и потому наверняка не будет против, если я перескажу ее вам.

В тот раз моего коллегу (назовем его Александром) пригласили вести психологический тренинг в рамках крупной учительской конференции. Он был тогда достаточно молод, впрочем, это был далеко не первый тренинг в его жизни, и некоторый опыт их проведения у него, несомненно, имелся.

Конференция проходила в одной из петербургских школ во время каникул. Психологический тренинг в ее расписание устроители включили вовсе не по просьбе участников или какой-то необходимости, а просто для того, «чтобы идти в ногу со временем». Для проведения тренинга организаторы, не очень понимая, что, собственно, там должно происходить, на всякий случай отвели спортзал — пусть будет побольше места. Принесли и расставили стулья, заготовили по просьбе психолога листы бумаги и разноцветные маркеры и пожелали ему удачи.

И вот на следующий день перед нашим Александром смирно сидели в кружок тридцать-сорок человек. Здесь надо отметить еще одну особенность происходящего: конференция была довольно высокого уровня, на нее собрались люди из разных городов России. И именно поэтому (российская особенность подобных мероприятий) на ней практически не было «рядовых» и молодых учителей (ради которых, в сущности, эти конференции и затеваются, чтобы они могли обмениваться опытом и профессионально развиваться). Присутствовали в основном завучи и директора школ. Почти исключительно женщины. Некоторые почти в два раза старше нашего Александра. Строгие костюмы в серо-коричнево-лиловых тонах. Снежно-белые, тщательно отглаженные блузки. Лодочки на низком каблуке. Прически в стиле «чугунный завиток», у некоторых — благородная седина с фиолетовым оттенком. На лицах равнодушное отчуждение и покорность судьбе: все это какие-то глупые, никому не нужные новшества на злобу дня, что понимает этот молодой человек в нелегкой нашей работе, но дисциплина превыше всего, есть в программе психологический тренинг, значит, придется его отсидеть.

Почти час бедный Александр старался как мог, чтобы пробить эту броню. Он пытался раскрепостить аудиторию, предлагая им всякие игры и психодинамические упражнения. Призывал поговорить о чувствах и рассказать или разыграть истории из их повседневной практики. Аудитория не раскрепощалась и не отзывалась. Дамы категорически отказались обращаться друг к другу «на ты» (обычная практика во время психологических тренингов), а упражнения хотя и выполняли (дисциплина!), но с явным трудом и откровенным недовольством (какими глупостями нас, серьезных людей, тут заставляют заниматься, какая бессмысленная трата времени!).

Александр постепенно начал впадать в отчаяние. На тренинг было отведено три часа, прошло едва полтора, но он уже понимал, что все им запланированное вызовет точно такую же реакцию собравшихся, какую он наблюдает в данный момент. Что же делать? Признать свое поражение и отпустить педагогических дам пить кофе и обмениваться важными для них сведениями в кулуарах? Может быть, так и было бы лучше всего поступить, но Александр не привык сдаваться.

— Все мы родом из детства! — громко и радостно провозгласил он (регрессия иногда помогает в трудных случаях). — Сейчас вы все возьмете листочки и в течение десяти минут напишете на них крошечное эссе о самом симпатичном, приятном, духоподъемном воспоминании из вашего собственного школьного детства.

Дамы с явным облегчением достали фирменные блокноты, выданные им вместе с материалами конференции, взяли ручки и дружно принялись писать. Александр несколько приободрился: кажется, он на верном пути.

Ровно через десять минут одна из дам (по-видимому, назначившая себя «дежурной по классу») встала, собрала листочки и вручила их ведущему.

Александр быстро просмотрел написанное. Как он и ожидал, мысль пришла сразу: абсолютное большинство приятных детско-школьных воспоминаний собравшихся касалось так называемой «общественной жизни» в пионерской организации — слеты, конкурсы, дружба, песни, горны, барабаны...

— Сейчас мы все с вами будем пионерским отрядом! — на взлете креатива воскликнул Александр, по возрасту сам еще заставший пионерское детство. — Нам нужно будет придумать название отряда, выбрать командира...

— Ясно! — прервала психолога дама, которая собирала листочки. — Мы поняли ваше задание. Товарищи, давайте сюда поближе...

Далее минут пятнадцать-двадцать наш Александр ходил вокруг сгрудившихся почтенных дам и пытался через их плечи заглянуть в центр происходящего. На него никто не обращал внимания. Из центра неслись отдельные возгласы: «...Если я гореть не буду, если ты гореть не будешь». — «Бороться и искать... как там дальше?..» — «Найти и не сдаваться, — вы что, Каверина не читали?» — «Это не Каверин, это Жюль Верн!» — «Да какая разница!» — «Костер в звезде — хорошая эмблема!» — «Слишком банально и надо как-то отразить наш опыт...» — «Что ж вы предлагаете — головешки?!» — «Юные коммунисты...» — «Нет, так пионерские отряды не называли!»

— Мы готовы! Вот название, эмблема отряда... — Несколько дам с абсолютно живыми лицами и сияющими глазами (вероятно, самовыделившееся бюро, актив «класса») стояли перед Александром. — Что теперь?

— Теперь... — Александр судорожно соображал. До официального конца тренинга оставалось полчаса. — Теперь вам нужно построиться и провести смотр строя и песни!

— Ясно! — дамы развернулись на каблуках. — Отр-ряд! Стр-р-ройсь!

Буквально сметенный с дороги Александр (вообще-то он изначально предполагал, что командовать отрядом придется ему) прижался к лестницам шведской стенки и ошеломленно наблюдал, как седые строгие дамы быстро и ловко построились в колонну по четыре, подтянули животы, выпятили груди, выставили вперед командира, горниста, барабанщика (немногие среди них мужчины — с воображаемыми горном и барабаном), запевалу и, прямо на ходу синхронизируя шаг, двинулись по залу в его сторону.

— Наш отряд!

— Факел!

— Наш девиз!

— Бороться и искать, найти и не сдаваться!

— Речевка, раз-два!

— Шире шаг!

— Три-четыре!

— Выше флаг!

— Смелые, умелые, всегда мы тут как тут! Пионеры-ленинцы, ленинцы идут!

«Они шли на меня с ужасным согласным топотом, клином, свиньей, как шведские псы-рыцари, от них перла такая бешеная энергетика... — рассказывал Александр. — Я не мог их остановить, я их боялся... Они прошли мимо, лихо развернувшись на повороте, и я вздохнул с облегчением: им не было до меня никакого дела, они жили внутри процесса...»

Расставаясь, дамы тепло поблагодарили тренера: спасибо за доставленное удовольствие. Вы были совершенно правы: все мы родом из детства...

Дискуссия

Владимир Бутенко: Ну, с этими всё понятно - "пионерско-комсомольский актив", они дальше идут не только в завучи, а и по другим "руководящим траекториям". По Жванецкому - типаж "что Вам, товарищ?" :-)

А вот не могли бы Вы выделить какие-то другие характерные "школьные группы" - что-то вроде "прилежный, но туповатый отличник", "вечный троечник", и т.д. - и спроецировать их на их "взрослые" типажи (профессии? должности?).

Катерина Мурашова: Вам понятно? Мне - нет, и на самом деле мне очень интересно. Ведь это все люди, руководители, жесткие профессионалы, привыкшие едва ли не единолично отвечать за безумно непростую во всех смыслах систему - школу и прилегающие к ней окрестности. И делающие это годами - успешно, авторитарно и даже не без удовольствия. А внутри их - вот это желание построиться и маршировать с горящими глазами пионерским отрядом, вместе, единым целым, под единым знаменем, с горном и барабаном... Сколько нам на самом деле нужно этой пресловутой индивидуации?

Владимир Бутенко: Я не вижу где Вы видите противоречие.

Любой мелкий деспот спит и видит, чтобы влиться в стройные ряды и маршировать строем под руководством более набольшего деспота. И мечтать занять его место.

Убеждённому индивидуалисту, на самом деле, очень трудно кем-то эффективно руководить, потому что руководство - это подавление воли и мнения подчинённых, необходимость принимать executive decision вопреки желаниям и чаяньям людей.

Убеждённому же "иерераху" это делать неизмеримо проще - "я начальник - ты дурак". Но и - "ты начальник, я дурак" -он и сам легко встраивается в другую, бОльшую пирамиду - никто из тех тёток-завучей не встал и не сказал - "да на хрена нам нужна эта глупость, пошли водочки попьём лучше!" - они встроены: беспрекословное подчинение тем, кто сверху, порядку - и требование беспрекословного подчинения и порядка от тех, кто ниже.

Катерина Мурашова: Не, Владимир, я не про противоречие, мне они просто интересны, а сугубый индивидуант, не способный ничего организовать и никем руководить, наоборот, не очень (не потому, что это плохо, просто я сама такая). Вам все ясно, Вы их однозначно оценили, я с этим не согласна.

П.С. Кстати, то, что педагоги, подчинившись дисциплине, не ушли "пить водку", в конце концов сыграло им на пользу - они совершенно неожиданно для них словили положительную эмоцию, вспомнили детство и все такое... :)

Владимир Бутенко: Не, я конечно, понимаю про "многогранность". Нашей учительницей лит-ры была секретарь партогранизации школы. "Что вам товарищ" - по полной программе, беломор (да!), костюм и внешность соответствующие.

Полное неприятие моих взгядов (по очевидной причине), и сильное общее недовольство моим моральным обликом.

При этом:

а) оценки она ставила мне совершенно об"ективно (а то, может, и завышала?)

б) она организовала "факультативный кружок", куда, правда обязала меня ходить в полу-приказном порядке (для повышения морального облика, ну, точнее - нас обоих) - на котором она заставляла нас разбирать Ремарка и ещё что-то вовсе не очевидное для комм.лидера.

в) вдолбавшегося в коридоре ей в живот в попу пьяного моего приятеля (дело было в летнем лагере) - она не только не заложила, но и не исключила из своих любимчиков (что не мешало об"ективности)

ну и так далее. То есть не уважать я её просто не мог - при всей разности "взглядов на жисть". А говоря о ней (уже ушендшей) много десятилетий спустя, обнаружил, что многие её истово ненавидели, причем по сю пору....

То есть - да, они многогранны, но встраивание в пирамиду у них - вполне естественное действие. и потому их поведение на том "психсобрании" - вполне (для меня) естественное.

Алена Рева: У меня был такой случай: я делала консалтинговый проект для одной клининговой компании. Высокая текучка и профиль женщин, что называется, фабричный. Жесткие командные тетки (мужчин мало), строящие преимущественно среднеазиатских уборщиц, дворников, сантехников и электриков.

Суть проекта была в развитии управленческой культуры. И вот все до них было не достучаться. Мышление у них было конкретное - вверху кружок, в котором написано "Я, которая отдает приказы", внизу кружок - "все остальные".

При этом жуткая текучка, в которой виноваты, конечно, те, кто персонал набирают. Нанимают значит недостаточно стойких.

Причем среди самих женщин-начальниц текучка тоже немаленькая - среда работы на износ построена ими во все стороны.

У меня больше было попыток всяких до них достучаться. Но самая удачная мне запомнилась больше всего.

Я им рассказала историю про некоего, кажется, Федю, у которого произошла в жизни следующая ситуация:

Сначала он был воодушевлен и радостен, потом почувствовал бессилие и усталость, затем раздражение, а затем опустошение и ощущение своей ненужности.

"Как Вы думаете", - спросила я - "что произошло с Федей?"

"Конечно, Федя устроился к нам на работу, и его плохо адаптировали", - иронично сказали женщины, потому что тема тренинга была "Адаптация новых сотрудников".

"А вот и нет", - сказала я, - "Это картина типичного стресса, который может привести к депрессии и неврозу, и есть масса жизненных ситуаций, в которых он может возникнуть, например, несчастная любовь, ну и работа конечно".

"Точно", сказали женщины, - "это ж прямо про нас! Сначала на работу идешь радостно, а потом думаешь, что скоро в дурку".

"Окей", - сказала, я, - "а теперь давайте вернемся к теме тренинга и подумаем, каким образом человека можно загнать в состояние стресса за какие-то три месяца".

И вот эти женщины за 20 минут написали мне, как человека за три месяца довести до состояния невроза. А потом еще за полчаса составили программу, как этого избежать. Причем яростный спор у них был в месте - надо ли объяснять новичку что-то, если он сам не додумался, или надо далеко его послать. В итоге мудрая часть победила далекопосылающую.

Буквально через неделю охреневающие от резких перемен новички стали интересоваться, почему буквально каждый шаг у них спрашивают - как дела, и не надо ли чего объяснить или помочь.

Это я к тому, что у каждого болит что-то свое.

У учительниц видимо болит в том месте, где ученики должны прилежно сидеть за партами, качать аккуратными косичками (если девочки) и ходить строем с речевками.

Александр эту струну зацепил, но дальше не вытянул, видимо времени не хватило. Потому что дальше он мог вытащить это коллективное бессознательное и превратить в осозноваемую программу.

Иосиф Раскин: Тут есть несколько моментов...

1. Кого российская система выбирает в командиры среднего звена, в директора школ и завучи? Понятно, самородков, гениев и авантюристов в этой толпе не было. Были люди, подошедшие системе по каким-то своим одинаковым качествам...

2. Эти тети наверно все же прожили свои формирующую личность молодость при советской власти. А у советского человека хождение строем наверно заложено глубоко в подкорке...

В свое время - в году 1994 наверно, я проходил курс молодого бойца в израильской армии. Курс состоял из 300 врачей-иммигрантов, на 95% из Союза. Возраст - от 33 до 40 лет, кто-то кандидат наук, кто-то прошел Афган... Вся эта публика постигала базовую военную премудрость без особого энтузиазма. Но вот в предпоследний день случилась строевая подготовка - 3 часа перед принятием присяги. О, видели ли б Вы, как мы отбивали шаг, держали равнение, и пели "Не плачь девчонка!" Откуда что взялось... А вы говорите - врачи, вроде интеллигентные люди...

Катерина Мурашова: Иосиф, а я почему-то думаю, что это и до Советского Союза сто раз было - что-то даже древнеримское читала, про марш легионов и воспоминания ветерана. Очень чувствительно было, помню. Гораздо, гораздо глубже, чем советское детство. "Я - не один, нас - много, но мы можем действовать, как один, и насколько же мы в этот момент сильнее, и я - часть этого..." Мне кажется, КАЖДОМУ это нужно, но далеко не в каждый момент, конечно (мы все-таки люди, а не пчелиный рой), но хотя бы иногда. И интеллигентность тут вовсе не помеха... Вспомните, тут намедни люди с очень сильной литературной составляющей (с базовой гуманитаркой, не то что у нас с Вами, естественников) подробно описывали свое и окружающих состояние при участии во всяких массовых протестах...

Иосиф Раскин: То, что называется стайное чувство? И барабан - как его модератор?

Стайное чувство конечно существует... Но, мне кажется, у разных людей оно просыпается от разных стимулов. Вот, при массовых протестах необязательно бьют в барабан или ходят строем...

Катерина Мурашова: Я только один раз была, в Питере, осенью... Там речевки кричали почти как у моих тетенек (раз, два, три - Путин, уходи!), а строем и под флагами - вполне себе ходили. Долго и со вкусом - километра три-четыре. Барабана, правда, не было... Мне, правду сказать, даже как-то не хватало его немного...