РепринтЪ: Псевдоправославный праздник в псевдоправославной стране

10 лет назад, в ноябре 2005 года, представитель Славянского национального фронта Ярослав Стефанов писал на Бабре:

"Странные манипуляции Госдумы вокруг ноябрьского праздника как нельзя лучше демонстрируют уровень стратегического мышления "народных избранников".

Действительно, при всем уважении к коммунистам и пенсионерам, продолжать праздновать в государственном масштабе день Октябрьского большевистского переворота, уже не совсем прилично. Вернее, праздновать-то его никому не запрещено, благо свобода слова, совести и прочая, однако оставлять его "красным днем" уже, естественно, не стоит.

Равно как не стоит и оставлять мумию пролетарского вождя на главной площади страны, да и двуглавые орлы давно просятся на кремлевские шпили взамен рубиновых звезд.

Однако и лишать народ праздников – дело совсем уж нехорошее. Так и до бунта недолго. Ведь привычка ходить на демонстрации и выпивать под хорошую закуску вырабатывалась семьдесят два года и стала уже генетической.

Некоторое изумление вызывает дата, которую народные избранники выбрали в качестве нового всенародного праздника. Само собой, школьные познания в истории давно выветрились из их светлых голов, да и дела тяжкие не способствуют самообразованию, однако в истории России есть гораздо больше дат, способных претендовать на "красный день", чем дата взятия Московского Кремля вторым ополчением – да еще и почему-то посчитанная по новому стилю. К примеру, день победы над шведами под Полтавой или ухода Наполеона из Москвы означает для русского государства ничуть не меньше...

Еще более сомнительно истинное значение этого праздника. К 1611 году московское, если говорить в современных терминах, правительство решило войти в состав Европы. Естественно, до евро и ВТО еще было далеко, однако свято место пусто не бывает, и оставшуюся без власти Россию очень быстро и практически без кровопролития прибрали к рукам Польша, Литва и Швеция. Фактически полностью раздробленную к этому моменту территорию, населенную нашими предками, присоединили к себе наиболее могущественные соседние державы.

В оценке событий тех лет, даваемых, как правило, на уровне тех же школьных учебников, ситуация рассматривается с позиций современной России, что является глубочайшим заблуждением. Россия в 1612 году не была единым государством с единым управлением и единой политикой. Она вообще не была государством как таковым. Это была территория, разделенная на сферы влияния как внутренних руководителей, так и властителей тех регионов, которые формально входили в состав России, но не собирались подчиняться Москве. Мотивация руководителей ополчения также была далека от той, которая муссируется на уроках истории. Кузьмой Мининым и нижегородскими купцами, финансировавшими ополчение, двигали исключительно экономические мотивы, идеи объединения русских земель им были бы глубоко безразличны, если бы появление на их территории западных купцов не рушило бы все их планы. Обнищавший и наполовину сумасшедший стольник Пожарский, раненый в голову и страдавший оттого припадками, пошел в ополчение, польстившись на роль руководителя и не отдавая себе отчет, что в случае провала ему первому качаться на дыбе. Впрочем, по словам современников, у Кузьмы Минина тоже были проблемы с головой, его посещали систематические видения и галлюцинации.

Надо честно признать, что действия "ополчения", идущего из Нижнего Новгорода на Москву почему-то через Ярославль (крюк километров триста), мало чем отличались от карателей Дирлевангера. История сохранила описание действий этих "освободителей" при захвате, к примеру, Новодевичьего монастыря. Не найдя врага, ополченцы ограбили и изнасиловали всех монахинь, а монастырь без затей сожгли.

В Москве ополчение заняло тактически правильную позицию, попросту перерезав снабжение Китай-города и Кремля и подождав два месяца. За это время в Кремле съели всех кошек и собак, содрали всю кору с деревьев. Половина польских солдат умерло от голода, остальные попросту не стояли на ногах к моменту захвата Китай-города.

Сейчас, безусловно, крайне сложно оценить, каким было бы развитие России, если бы ополчение Минина и Пожарского потерпело крах. История, само собой, не имеет сослагательного наклонения, однако с точки зрения формальной логики, в условиях принятия московским боярством союза с Польско-литовским государством, выступление ополчения было фактическим бунтом против власти, отмечать успех которого как государственный праздник по меньшей мере странно.

Кто объективно заботился о единстве русских земель – так это православные старцы, готовые благословить ради такой цели на ополчение даже черта. Мотивы попов также были очевидны и прозрачны. С властью поляков и литовцев в Россию однозначно приходила католическая церковь, в результате чего из рук русского православия уходило все – деньги, монастыри, земли, власть. Само собой, из всех тех, кто что-то терял от потери русской самоидентификации, больше всех теряли лидеры русского православия.

Последствия захвата Кремля ополчением были предсказуемы. Ни Минин, ни Пожарский знать не знали, что делать со свалившимся им в руки счастьем. При попытке сбора земского Собора для выбора царя началась страшная свара и драка за власть, в сравнении с которой заседания нашей Госдумы – это детский сад на горшках. После трехмесячных перепалок Собор остановился на компромиссной фигуре 16-летнего Михаила Романова, бездарного, трусливого, слабохарактерного и послушного человека, оставившего печать вырождения на всей династии Романовых.

Вообще, для современных кремлевских обитателей праздник, отмечаемый 4 ноября, должен являться гораздо более многозначительным, чем для простого народа, который, закончив дачные дела, с удовольствием предается потреблению зеленого змия и совершенно не задумывается о четырехсотлетней истории. Дело в том, что, по сути, второе ополчение было выступлением народа, населяющего провинцию, против политики Москвы, и аналогии с современностью можно проводить в этот день весьма многозначительные.

Любопытно, однако, что светский по сути и даже где-то народный праздник тут же начал отмечаться как праздник православный. Случайно ли, или с далеким умыслом, но праздник Дня народного единства совпал с праздником Пресвятой Богородицы в честь Казанской иконы, с которой, по легенде, дружины из Казани присоединились к народному ополчению. Вокруг истории с этой иконой, как это обычно бывает в легендах русского православия, накручена масса небылиц и фантазий, однако в данном случае это неважно. Важно то, что, в общем-то рядовой церковный праздник, совпавший с праздником светским, чудесным образом превратил светский праздник в праздник церковный, отмечаемый с российским размахом и широтой.

И все бы ничего – однако, по Конституции, Россия является светским государством, от которого церковь отделена. Соответственно, и церковные праздники никак не могут становиться "красными". Это, кстати, касается и празднования Рождества Христова, в повсеместном отмечании которого как таковом ничего крамольного, конечно, нет – но вот официальный выходной день в этот праздник является, выходит, нарушением основного закона страны. В этом случае встает вопрос, почему не празднуются как красные дни у нас, к примеру, Новый год по лунному календарю или конец месяца Рамадан...

Само собой, если бы Россия была страной с государственным православием, то и вопросов бы никаких не было. Однако при всем желании ее таковой назвать нельзя. Хотя около 80% населения во время переписи и ответило на вопрос о вероисповедании "православный", однако такой ответ свидетельствует скорее о непонимании вопроса, чем об истинном православии. Проблема в том, что из всего числа людей, считающих себя православными, не более двух процентов посещают церковь хотя бы раз в месяц, знают хотя бы одну молитву и осознают православные догматы. Практически все люди, относящие себя к русскому православию, не осознают греховность своих поступков, верят в суеверия, колдовство и нечистую силу и наряду с православными обрядами без тени сомнения исполняют разного рода языческие, а то и отправляют параллельно культы "альтернативных религий".

Считать в таких условиях православный праздник государственным как минимум нелепо. Еще более нелепо его праздновать. Впрочем, список праздников, о значении которых простой народ догадывается все реже, растет. Список бессмысленных действий государства – тоже..."