Хаос в головах
Тесты для единого госэкзамена способны только запутать школьников.
Летом российские школьники будут сдавать Единый государственный экзамен, результаты которого будут учитываться даже в МГУ им. М. В. Ломоносова, который так долго был последним "бастионом" на пути разрушительных инициатив чиновников от образования. И если о плюсах и минусах ЕГЭ по точным и естественным наукам еще можно хотя бы спорить (здесь большая часть материала, усвоенного учениками, вполне пригодна для проверки тестированием), то в сфере дисциплин гуманитарных, прежде всего, истории и литературы, внедрение ЕГЭ смерти подобно. Постараемся показать это на примере истории: демо-версия тестовой части ЕГЭ на 2009 год уже довольно давно размещена в интернете, и пройти ее может любой желающий. Попробовали и мы составить себе представление о том, что же будет ожидать наших старшеклассников уже через три месяца. Конечно, конкретные вопросы на экзамене будут иными – но нас интересовал сам принцип, по которому строились задания.
Ряд вопросов – сугубо на знание дат и событий: например, под каким годом Москва, как принято считать, первый раз упоминается в письменных источниках, какой памятник из перечисленных относится к XVIII веку и т. д.
Вопрос: "Какое из приведённых положений относится к церковной реформе патриарха Никона?". И варианты ответов: замена двоеперстного крестного знамения троеперстным, открытие славяно-греко-латинской академии, учреждение Святейшего Синода или же отделение Церкви от государства.
Здесь руки уже опускаются. Задача школьного учителя истории – сделать так, чтобы дети не просто знали и могли по памяти воспроизвести набор фактов или имен, а чтобы они понимали смысл проводимых властью реформ и вызовы, с которыми приходилось сталкиваться России на протяжении своей истории. Именно эту способность понимать смысл происходящего и связывать одни события с другими и должен проверять экзамен. А приведенный нами вопрос мало того, что не отражает суть реформы патриарха Никона (вызвавшей, кстати, тяжелейшие последствия для всей дальнейшей русской истории), так он еще и сводит всю реформу в глазах школьника к непонятным мелочам. И дело здесь совсем не в самой по себе церковной реформе, это всего лишь пример. Дело в том принципе, по которому в рамках ЕГЭ чиновники от образования выстроили все вопросы о наиболее важных событиях нашей истории. Вместо понимания и ощущения "живой ткани" своей истории школьников теперь натаскивают на формальные, мертвым грузом лежащие детали, которые забудутся через месяц после сдачи экзамена. Имена и факты – это всего лишь кирпичи, из которых при всем желании нельзя сложить прочный дом, если у вас нет цементного раствора, чтобы скрепить их между собой. Понимание сути происходящего – вот тот самый "раствор", благодаря которому в уме школьника все события прочно складываются в цельное здание. А идеологи ЕГЭ, облегчая себе жизнь, вознамерились проверять не качество "раствора", а количество кирпичей, и дела им нет до того, что будет происходить в головах школьников.
Далее, вопрос: "Что из названного стало причиной окончательного отказа руководства СССР летом 1939 г. от продолжения политики создания системы коллективной безопасности в Европе?". Правильный вариант ответа звучит так: "Срыв переговоров с Англией и Францией о совместной защите стран Восточной и Центральной Европы". Казалось бы, все хорошо, но только фраза "срыв переговоров с Англией и Францией" не столько отвечает на поставленный вопрос, сколько заставляет задать другой: а отчего случился такой срыв? Понятно стремление авторов к "политкорректности", но если бы им хватило храбрости написать более правдивый и исчерпывающий вариант (например, так: "Действия Англии и Франции по примирению с Германией, приведшие к срыву переговоров о коллективной безопасности"), то и в сознании школьника картина была бы яснее. А такой "стерильный подход" способен только исказить действительность.
Последнее, что хочется сказать по поводу тестовой части ЕГЭ – это полное отсутствие связи между вопросами. Они не объединены никакой концепцией и не создают никакого целостного представления о развертывании исторического процесса в России. Видимо, на этом все скудные творческие силы у коллектива, их разрабатывавшего, уже совсем закончились. Спасибо на том, что хотя бы более-менее выдержан хронологический принцип. Но почему старшеклассник должен испытывать дополнительные нагрузки, будучи вынужден постоянно переключаться между персоналиями, сражениями, мемуарами и датами, причем без всякой связи между ними?
В итоге автор этих строк, сам профессиональный историк, окончивший с отличием истфак МГУ им. М. В. Ломоносова, получил на экзамене "четверку". Что же тогда говорить о школьниках, которым ответы на многие вопросы и взять-то неоткуда?
Все это – не ситуативные, а системные пороки нового экзамена. Сами вопросы, конечно, будут другими, но губительные принципы в их основе никуда не денутся – разрабатывают их все те же люди. Вывод неутешительный: ЕГЭ в том виде, в котором он реализован, убивает способность школьника понимать смысл разворачивавшихся в истории процессов. А через это убивается главное, что должна сформировать школа – способность к абстрактному мышлению. На это просто не остается времени – ведь нужно запоминать груду фактов, иначе это чревато плохой оценкой на экзамене и проблемами с поступлением в вуз. Усиленно развивается репродуктивное мышление (возможность воспроизводить заученное) в ущерб продуктивному, творческому. Итог – человек превращается в "попугая".
На этом фоне исключительно возрастает роль педагога, способного так учить, чтобы дети и факты запоминали, и связи между ними могли устанавливать. Но министр Фурсенко и здесь отметился, заявив, что наряду с юристами и экономистами педагогов подготовлено слишком много, рабочих мест для них нет, а потому экономикой они не востребованы. В 2007 году министр выразил свои воззрения предельно четко: "Зачем готовить педагогов, если в школу идет от 8 до 30 % выпускников? Они не хотят работать учителями".
Во-первых, нехватка кадров педагогических работников по стране большая, и как-то странно, если Фурсенко этого не знает. И потребность в учителях будет только возрастать в свете масштабных планов по развитию регионов, программы возвращения соотечественников и демографических программ. А что касается желания работать в школах – вот это проблема. Потому что зарплата молодого специалиста, только-только пришедшего в школу и не имеющего стажа, не позволяет ему нормально жить и обзаводиться семьей. Будь в отрасли конкурентоспособная заработная плата – люди бы туда стремились – и как следствие, повышались бы требования к педагогам, да и с "востребованностью" вопрос бы не стоял. Однако Фурсенко, похоже, предпочитает не обременять себя такими проблемами, а просто сократить масштабы подготовки педагогов.
Однако под образованием в нашей стране, как это записано в соответствующем федеральном законе, понимается "целенаправленный процесс воспитания и обучения в интересах человека, общества, государства". И превращать школу и ВУЗы в "штамповочные цеха" по "изготовлению" автоматов, способных не производить, а только воспроизводить – губительно и для человека, и для общества, и для государства. Опыт массированного применения тестовой системы в США уже наглядно это доказал. Так для чего же нам наступать на те же грабли?
Иван Баженов
